Синдром Адели (СИ)Он был готов отдать ей сердце. Она была готова его растоптать. Нет взаимности, нет любви, нет искры. Есть цель, есть приоритеты, есть задание. И только синдром Адели.

Девушка согласно кивает и принимает алкоголь из рук мужчины-работника. У отца всегда был отменный вкус в выборе алкоголя. Не задумываясь о подвохе (хотя стоило бы), Лина уверено делает пару глотков. Сухое, белое, с едва уловимым привкусом полевых цветов.

— У нас сегодня рыба? — делает предположение девушка, исходя из выбора алкоголя к блюду. Дон согласно кивает, улыбаясь краем губ.

Основное блюдо приносят через десять минут после закусок. Все это время в комнате пребывала тишина, что, впрочем, не мешало ни Аделине, ни Пьетру.

— Как миссия? — задаёт вопрос мужчина на середине трапезы.

Лине стоит больших усилий не подавиться, спокойно дожевать и только после ответить.

— Какая?

— Вы с Александрой выезжали на миссию. Все прошло удачно?

В голове девушки коллапс. Что он имеет в виду? Какой ответ хочет получить? Что он уже знает? И что хочет узнать?

Каждый разговор с Доном — как лотерея. Либо ты уходишь в минус, либо срываешь джекпот на две жизни вперёд.

— Кто?

— Вас сдал? — мужчина усмехается и после отправляет в рот кусок запечённой рыбы.

— Именно, — в душе Аделина радуется, что отец сам все понимает и буквально схватывает на лету.

— Никто, — коротко отвечает Пьетро и тянется к бокалу, однако, словив на себе вопросительный взгляд, поясняет. — Я хоть и не молод, но отнюдь не глуп. В отчете Гончаровой все так детально описано, что невольно задумаешься, а не было ли у Александры второй пары глаз? Кто, если не ты?

Лина сначала нервно хихикает, а потом и вовсе глубоко смеётся. Попасться на такой глупости — это надо постараться. Первое делом возникает желание поехать домой и надавать Саше по ее прекрасной головушке, что не думает наперед. А потом приходит осознание, что это она сама допустила оплошность. Как бы то ни было, а дело Очинского было и останется ее.

— Что ж, — Аделина залпом выпивает остатки вина в бокале и жестом просит дворецкого, что стоял все это время в углу, долить спиртного, — не дурно. Миссия завершена успешно, впрочем ты это понял по отчёту. Куда больше меня интересует, что же уготовано мне? Отправишь в Италию? Понизишь? Или, может, прикажешь каз…

— Адели.

Отец говорит негромко, но четко. Девушка вмиг прикусывает язык и опускает взгляд. Переборщила.

— Тебя ничего не ждёт. Можешь продолжать копаться в этом деле, но знай, что к тебе не придёт ни одной заслуги за это. Будешь ли ты этим довольна?

— Более чем, padre.

— Как знаешь.

— Для меня это уже стало дело принципа. Я хочу закончить начатое, чего бы это мне не стоило.

Дон ухмыляется и довольно кивает пару раз.

— Ты напористая. Даже слишком. Il mio sangue. Так выпьем же за нашу Семью.

Крестный отец поднимает свой бокал и ждёт дочь, чтобы чокнуться. Он держит фужер выше, в знак своего превосходства, впрочем, Аделина это признаёт и даже не смеет идти против. Хотя, не сделала ли это она уже прежде?

Остаток ужина проходит в спокойствии. Они разговаривают по большей части как отец с дочерью, стараясь не лезть в работу, хотя иногда Дон все же вспоминает очередную прошедшую встречу, чем делится с девушкой. Это скорее старая привычка, чему Лина не придаёт особого значения. Ей льстит тот факт, что Пьетро все ещё ей доверяет и позволяет находиться по левую руку от него, мнимо делая консильери Семьи. Такой расклад вещей нравится Аделине, даже очень.

Под конец вечера девушка расслабляется полностью и ее уносит в воспоминания.

— Отец, расскажи, какая была мама? — задаёт вполне обычный вопрос родителю Лина.

Мужчина откидывается на спинку, мнёт шею и молчит. Он думает, вспоминает, а в его глазах Аделина видит тоску. На секунду сердце щемит, и горло сжимает невидимая ладонь. Тема матери была довольно болезненной в их семье. И поднималась она очень редко, если вообще никогда.

— Она… она была, словно…

— Ангел? — перебивает задумчивого отца Лина, невольно вспоминая недавний сон. Женщина в нем была до боли знакомой, может даже это и была сама матушка.

— Да, будто ангел. Я был ее не достоин, — Пьетро крутил в пальцах вилку и смотрел сквозь тарелку и стол, словно в никуда. — Наверное не стоило тащить ее за собой с мафиозный мир хаоса, но я без неё не смог. Она была для меня единственным лучиком in questa merda. Такая нежная, хрупкая и светлая, — мужчина смотрит наконец на девушку и слегка щурится. — Ты очень похожа на неё, только характер мой. Сильный. Смотрю на тебя и каждый раз вижу черты ее лица. Capolavoro. Как жаль, что никто не писал ее портретов.

— А… как она ушла от нас? — Аделина, кажется, затаила дыхание. Вопрос может показаться слишком провокационном, хотя в ее случае она может сослаться на опьянение.

— Мне очень жаль. Это моя вина, — крестный отец хмурится и опускает голову. Девушка в недоумении, ведь по словам служанки: двадцать лет назад женщина попала в автокатастрофу.

— Что ты имеешь в виду, padre?

— На неё было организовано покушение, и, к сожалению, узнал я об этом слишком поздно.

— Но, — Лина задумывается на несколько секунд, прежде чем озвучить свой вариант правды, — но мне говорили, что это был несчастный случай. Это не так?