Синяя луна

– Да как вам и сказать, господин наместник, – развёл руками Жэнь. – Не так-то уж оно там и вкусно – слишком уж много имбиря кладут, перебарщивают. Ну я на два цяня пару кружечек выпил – чего ещё делать-то? А уж потом отправился обратно в архив. Пришёл – дверь открыта! Думаю, наверное, так уже кто-то есть!

– Молодец, сообразительный парень! – Баурджин уже еле сдерживал смех.

– Вот и я говорю! – польщённо улыбнулся парень. – Захожу, а там, в архиве-то, сидят двое – лысый такой старик, на нашего счетовода похож, такой же важный, и – в уголке – молодой парняга, унылый такой губастик.

– Архивариус Сань Канжу и его помощник Гу Мунь, – пояснил с дивана следователь.

– Да-да, – покивал Жэнь. – Это они и были. Сидят, шуршат бумагами, ровно крысы; старик меня увидал, посмотрел строго так, будто я у него связку цяней украл – чего, говорит, тебе надобно, деревенщина? Не пойму, у меня на лбу написано, что я из деревни?

– Ну почти, – хохотнул князь. – Продолжай, продолжай, Жэнь. Очень ты всё интересно рассказываешь, прямо заслушаешься.

– Ну вот, значит, посмотрел этот архивный старик на меня, спросил – чего надо? А я ведь не лыком шит! Господин Инь Шаньзей меня не зря учил не всегда называть свою должность. Я и не стал спорить – деревенщина так деревенщина, чего в этом такого позорного?

– Ну, ясное дело, ничего.

– Какой вы умный и примечательный человек, господин наместник! Так вот… Я ещё и рта открыть не успел, как старик воздух носом своим длинным понюхал – ну точно – крыса! Да к-а-а-к разорётся! Поди, говорит, вон, пьяница, совсем, говорит, совесть потеряли, являются пьяными – имбирным пивным перегаром дышат, то деревенщины, то монахи…

– Какие такие монахи? – насторожился нойон.

– Вот и я его так спросил – какие такие монахи? А он заругался ещё пуще, я ушёл, думаю – ну его к ляду, дурака старого. Лучше с тем молодым парнем поговорю.

– Вот, правильно! Ну и что, удалось с молодым-то поговорить?

Докладчик аж просиял:

– Ну конечно же удалось, господин наместник! Я его на углу подстерёг, на улице. Вижу – идёт, я его хвать за руку – хорошо бы, говорю, пива попить имбирного.

– А он?

– А он мне – да неплохо бы! Нет, сначала, конечно, дёрнулся… а как меня рассмотрел, обмяк, заулыбался. Что ни говори – умею я располагать к себе людей!

– Это уж точно! – Баурджин со следователем переглянулись и хмыкнули. – Тебя увидев, и мёртвый заулыбается.

– Ну, дальше зашли в корчму, выпили, разговорились – он ведь, парень-то, Гу Мунь его зовут, меня и угостил. Про деревню поговорили – Гу Мунь ведь тоже, оказывается, деревенский, только давно уже здесь, в городе, ошивается. Он и мне и про пожар во всех подробностях рассказал, и про монахов-пьяниц. Ну, из-за которых старик ругался. Незадолго перед пожаром дело было – зашли к ним в архив двое монахов, ну, из соседнего монастыря, пивом от них имбирным несло, словно из бочки! А сами такие неприметные, монахи-то…

– Неприметные?!

– Взглянешь – не запомнишь. Чего-то спрашивали, а сами по углам глазами так и шарили, так и шарили – это не мои слова – Гу Муня. Он-то и не вспомнил бы про этих монахов, кабы сегодня старик не заругался, меня увидав. Ну и о пожаре потом рассказал. Мышиный, говорит, хвост нашёл, обгорелый. Я ему – покажь! Он и показал назавтра – и не мышиный тот хвост оказался вовсе, а крысиный, я уж в этих делах понимаю, у нас е деревне частенько амбары с зерном охранял. Сидишь, бывало, в жнивье, а солнце так и печёт, жаркое…

– Значит, крысиный, говоришь, хвост?

– Ну да… И это – гадостью какой-то пахнет. Гу Мунь сказал – не простой гадостью, а жутко горючей. Тут я и смекнул – эти двое монахов ведь неспроста явились! Высмотрели, что им надо – а потом, крысу с подожжённым хвостом пустили – вот пожар и случился! Все приготовленные по запросам бумаги сгорели.

– Н-да, – протянул князь, – пожар – от крысы с подожжённым хвостом. Интересная мысль. Ну? Что ты ещё разнюхал?

– Да много, господин наместник, – горделиво приосанился Жэнь. – По окрестностям пошатался, где имбирным пивом торгуют, нашёл одну харчевню… Ну, вы её тоже знаете. И выследил монахов!

Наместник звучно расхохотался:

– Ну, молодец, Жэнь! А какой такой крысой ты пугал встреченных у харчевни девчонок?

– Да обычной, серой. Там, неподалёку, оказывается, есть такая лавка, где всякое зверьё продают. Я – туда, мол, крыску хочу купить учёную, чтоб не скучно было дни коротать. Разговорился с хозяином лавки – симпатичный такой толстяк, Шинь Яньдай его зовут – и вот что вызнал: оказывается, не так давно один монах с неприметным лицом купил у него крыску! Да ещё и выбирал, чтоб хвост у неё был подлиннее! Мне, кстати, тоже пришлось крыску купить, Амькой назвал, умная – спасу нет! Теперь у меня в каморке живёт.