Синяя луна

А если допустить, что старик мажордом не просто солгал из желания поднять свой престиж? Если он вообще не тот, за кого себя выдаёт? Если он, скажем, шпион Южной империи? Управитель дворца – неплохая должность для шпиона. Хотя, с другой стороны, что касается наиболее важных дел, так Баурджин никогда не отдавал относительно них никаких письменных распоряжений, да и устные передавал только лично, тому же Инь Шаньзею, например. А что передавал? Что они тут, в кабинете, обсуждали? А всё! Зверски убитых караванщиков обсуждали? Конечно. И фальшивый караван, который курсирует по маршруту Ицзин-Ай – Турфан и обратно вот уже третий месяц безо всякого результата, если не считать обогащения некоторых местных торговцев. Никто на караванщиков – отборных, вооружённых до зубов, воинов – почему-то не нападает, несмотря на все слухи, усердно распространяемые Кижи-Чинаем на постоялом дворе Шань Ю и в иных местах. А если предположить, что Чу Янь как-то связан с разбойниками? С той самой неуловимой и жуткой бандой, на время почему-то затаившейся? А, может, затаились, потому что мажордом предупредил об опасности?

Баурджин раздражённо бросил кисть, вспоминая, что они ещё здесь обсуждали. Ремонтников – несомненно! Так ведь Чу Янь их и нанимал! Монахи… любители имбирного пива – пожар в архиве, что, с подачи Чу Яня, что ли? И Фаня… Фаня, с тех пор, как к нему приставили охрану – тоже никто больше не трогал.

Да, конечно, мажордома можно во всём этом обвинить, если, правда, допустить, что он каким-то образом умудрился подслушивать все беседы в приёмной. А как? Стены во дворце толстые, у дверей всегда стоит стража – не прислонишься ухом. И всё же, если допустить…

– Фань!

Князь нервно дёрнул колокольчик.

– Да, господин наместник.

– Подойди ближе, к столу. Вот так. Теперь почитай стихи.

– Стихи? – секретарь хлопнул ресницами. – Какие вам угодно, господин?

– Да, господи, любые! – выйдя из-за стола, Баурджин подошёл к двери и обернулся уже на пороге. – К примеру, хоть того же Ду Фу.

– Хорошо, господин…

В синем небе кружит
Одинокая хищная птица
А под нею – две чайки
Плывут по реке не спеша.

– Хорошие стихи, Фань! – улыбнулся князь. – Вот так и читай, обычным своим голосом. Громче не надо, тише – тоже. Главное, не останавливайся.

Сказал – и тут же вышел.

– А кто слушать-то будет? – запоздало спросил Фань.

И, не услышав ответа, продолжил, недоумённо пожимая плечами:

Хищник может легко
За добычею вниз устремиться,
Но не знает тревоги
Беспечная чаек душа.

Звонкий голос секретаря затих за прикрытой дверью. Двое стражников в сверкающих панцирях вытянулись при виде наместника. Князь окинул их быстрым подозрительным взглядом – а, может, они?

Ага, как же! Один – монгол Керачу-джэвэ, другой – местный, из сотни Ху Мэньцзаня. Уж никак не могли сговориться.

Баурджин прошёл в закуток мажордома – вот он, даже никак не примыкает ни к приёмной, ни к кабинету… Ничего тут не услышишь, абсолютно ничего! Что же тогда остаётся? Одни пустые догадки.

Князь уселся за небольшой столик, за которым обычно сидел мажордом и внезапно поёжился – холодновато! Хотя отопитель-кан – вот он. Баурджин дотронулся до него рукой – холодный! И когда, наконец, сделают ремонт? Что-то не очень-то спешит с ним Чу Янь. И у него кан холодный, и в приёмной, и в кабинете… И – в приёмной! И – в кабинете!

А ну-ка!

Наклонившись, князь отодвинул металлическую заслонку…

…и законы природы
Близки человеческой доле… –

донёсся до него отчётливый голос Фаня.

Одиноко стою
Среди тысячи дел и забот[7]

.

Глава 11 СТРЕЛА Весна 1217 г. Ицзин-Ай

Лишь бы судьба в этот день позволила нам уйти!..

Надо проникнуть сквозь мрачную, тесную щель.

Руку тебе подам, и ты не страшись в пути…

Вэнь И-До. Из книги «Мёртвая вода»

Быстрей! Как можно быстрее!

– Коня! – громко закричал князь. – Воинов!

На зов тут же явились оба начальника охраны – Ху Мэньцзань и Керачу-джэвэ.

– Керачу – остаёшься здесь, Ху – за мной. Прихвати человек с десяток.

– Слушаюсь, господин наместник!

Усатый сотник просиял от такого доверия, только что язык не показал сопернику-конкуренту. Хотя, конечно, к примеру, куда-нибудь в пустыню или в степь Баурджин взял бы монголов, но вот здесь, в городе, лучше было использовать местных.

– К монастырю! – прицепив к поясу саблю, нойон птицей взмыл в седло.

– К какому, господин? К Северному или Южному?

– К Северному, – подумав, вспомнил князь.

И кавалькада всадников, выскочив из ворот дворцовой крепости, помчалась к северным воротам.

– Почему – туда? – на скаку прокричал Баурджин.

– На главных улицах сейчас слишком много народу, – пояснил сотник. – Так быстрее будем.