Синяя звезда Аурин

– Тогда, – протянул он, – будем считать, что с добротой мы покончили… и перейдём к любви к ближнему?

– У тебя, – сказала я, ощущая его дыхание на своих губах, – есть невеста. Её и люби.

Бесстыжий имперец при упоминании невесты ничуть не смутился. Даже, кажется, обрадовался.

– Это единственное, что тебя останавливает? – мурлыкнул он.

– Это то, что должно остановить тебя, – мрачно сказала я, почему-то почти ненавидя себя за эти слова.

И Ник действительно остановился. Аккуратно посадил меня обратно. И попросил:

– Останься в Империи, ладно?

– Зачем тебе это? – спросила, выделив интонацией “тебе”.

– Ты мне нравишься, – вдруг честно сказал он. Хотя честно ли? И, немного помолчав, добавил. – И я видел, что Конфедерация делает с теми, кто сбежал из нашего плена.

– И что же? – недоверчиво спросила я.

– Присылает нам обратно, – как-то очень серьёзно сказал Ник, и я фыркнула, на секунду раньше, чем он добавил. – По частям.

– Что? – Я вглядывалась в имперца, пытаясь обнаружить что-то, что сказало бы мне, что это неправда. Глупая шутка. Или сплетня-ужастик, которая взялась не пойми откуда, но охотно пересказывается всеми, при том, что очевидцев днём с огнём не сыскать. Искала хоть что-то, усмешку, неуверенность, что-нибудь. И, не находя ничего, чувствовала, как всё внутри холодеет.

– Это потому что они знают о наличии телепатии у некоторых… граждан Империи, – сочувственно пояснил Ник. – И исходят из предположения, что любой человек, имевший контакт с любым гражданином Империи перевербован, загипнотизирован и очень опасен. И никаким детекторам лжи в этом случае верить нельзя.

– А это так? – спросила я, не имея в виду, кажется, ничего конкретного. Просто машинально, чтобы что-то спросить. Чтобы заполнить паузу, пока в моей голове никак не хочет укладываться сказанное имперцем до этого.

– Про детекторы – так, а про остальное… – по-разному бывает.

После страшных откровений Ника день как-то сразу перестал быть тёплым. С мокрых волос, хоть я и отжимала их, стекала вода и холодной противной струйкой пробиралась под платье. Я молчала, стараясь унять лёгкую дрожь.

– Прости, – сказал он. Сколько извинений за один день… – отстранённо подумала я. И зачем-то кивнула. Хотя толком не поняла, за что именно на этот раз он просит прощения.

Когда мы устроились на ночь, как обычно – в одной комнате, на одной кровати, и взгляд Малики до сих пор жёг мне спину, хоть и минут пятнадцать уже прошло, я попыталась вспомнить все те вопросы, которые теснились в моей голове сегодня днём. До того, как Ник стал говорить гадости о моей Родине. Но ничего не приходило. Все мысли занимал пока один вопрос – правду ли говорит имперец? И я боялась спрашивать – а что же делают с родственниками таких вот вольных или невольных предателей?

– Ты волнуешься за друга? – почти правильно понял моё настроение имперец. – Обычно родственников и друзей не трогают, насколько я знаю. Ну, если после возвращения пообщаться не успели… Обычно не успевают.

И я вдруг расплакалась. Ругалась мысленно на себя, кусала губы, стискивала кулаки, вгоняя ногти в ладони, но ничего не помогало – слёзы лились себе и лились, и, конечно же, Ник заметил. На секунду у меня мелькнула мысль – сейчас отправит к Малике за утешениями, как её ко мне, но нет, он только молча крепче обнял.

Хватило его минут на пять. Нет, он не отправил меня к Малике, и всё так же обнимал, но стал спрашивать, что случилось. А я сама не знала, почему плачу, просто было себя очень-очень жалко. Как и тех, незнакомых мне людей, которые… которых… по кусочкам.

– Ну, хочешь, – сказал, наконец, Ник, всем голосом выражая неодобрение, – перевезём твоего друга в Империю?

Теперь мне стало смешно. Наш шанс вернуться настолько зыбкий, что говорить о том, что будет после того как вернёмся… действительно смешно. А если я продолжу упорствовать и назову какое-нибудь левое имя для “друга”, то мне привезут бедного, ничего не подозревающего человека? Я почему-то представила его худеньким, лысоватым, в очках… и отцом шестерых детей.

– Рина, – почти угрожающе сказал имперец, когда я от всхлипываний перешла к хихиканью. – Я знаю всего два способа прекратить истерику, и то чисто теоретически: пощёчина и поцелуй. – И мстительно добавил. – А целовать себя ты мне запретила!

– Пощёчина – тебе? – уточнила я, и он на удивление покладисто пожал плечами.

– Если поможет, то мне.

– А ты правда можешь это организовать? – спросила, имея в виду перевезти кого-нибудь в Империю.

– Могу, – мрачно вздохнул Ник, и в моём воображении снова возник образ несчастного отца шестерых детей, пополнившись новыми подробностями – он картавил и кричал: "Нет, я с ней не дгужу! Вегните меня обгатно в Конфедегацию!". Я даже вздрогнула, до чего яркая картинка вышла, и призналась:

– Нет у меня друга, я его выдумала.

– Зачем? – непонимающе моргнул Ник.

– Чтобы был, – раздражённо огрызнулась, ну не объяснять же ему, что это из-за его невесты? – Спокойной ночи.