Читаем Синицы-зомби, рыбы-космонавты и другие необычные животные полностью

То, что обнаружили исследователи, когда установили распределение размера Sifrhippus sandrae с течением времени, было просто потрясающим – очень ясная, тесная корреляция между температурой окружающей среды и внезапным уменьшением размеров лошади в течение ПЭТМ перед тем, как увеличиться до почти 7 килограммов на протяжении последующих 45 000 лет, когда температура вернулась к нормальной. За этим следовало невероятное разнообразие лошадей, которые отделились от Sifrhippus sandrae великим множеством видов с очень различной историей. На протяжении миоценовой эпохи, которая тянулась от 23 миллионов лет назад до всего лишь пяти миллионов лет назад, началась эволюция травянистых равнин Земли, драматически изменившая положение дел для лошадей, потому что они впервые в своей истории покинули свой дом в лесу. «Но это совсем другая история», – говорит Блох. Постепенно, в течение десятков миллионов лет, лошадь достигла веса в добрых 500 килограммов – столько, сколько она весит в наши дни.

Часть четвёртая

Добыча

Жаба, занявшаяся клифф-дайвингом[28]

Галечная жаба

(Oreophrynella nigra)

Когда при виде хищника вы совершаете прыжок со скалы, это может выглядеть совсем как самоубийство, но если вы – галечная жаба, то это превосходный способ спасения.

На Гвианском нагорье в Южной Америке, которое тянется через Венесуэлу, Гайану и Бразилию, над туманными облачными лесами возвышаются каменные столбы с отвесными склонами и плоскими вершинами. Эти странные горы, известные как «тепуи», настолько высоки и труднодоступны (некоторые поднимаются на километр над уровнем леса), что обладают своими собственными уникальными климатом и экосистемами, поддерживая существование эндемичных видов, которые не водятся нигде больше на Земле. Многочисленные провалы в 300 метров глубиной и 300 метров в диаметре покрывают поверхность тепуи, и в каждом встречаются собственные уникальные виды.

Галечные жабы процветают на тепуи, но это нелегко – они не умеют прыгать или плавать, и хотя их бородавчатая тёмно-серая кожа маскирует их на поверхности скальных пород, они лишены преимуществ ярких окрасок, которыми пользуются многие лягушки и жабы, предостерегающие хищников от их поедания, независимо от того, ядовиты они, или же нет. Кроме того, будучи не более 3 сантиметров в длину, они также очень маленькие, что делает их превосходной закуской для пауков-птицеедов и скорпионов, которые бродят по поверхности скал. К счастью, крохотное тельце – это именно то, что помогает галечным жабам оставаться в живых.

Когда галечной жабе угрожает хищник, она сворачивается в шар и бросается с поверхности скалы, отскакивая от каменных стен, пока не приземлится на ровной поверхности внизу. Зачастую она кувыркается на протяжении многих метров, но благодаря тому, что она очень жёстко держит своё невероятно лёгкое тело, а её мускулы сильно напряжены, удар при падении оказывается слишком слабым, чтобы причинить ей какой-либо вред. Галечная жаба просто встаёт и уползает прочь. Единственный случай, когда эта стратегия спасения обречена на неудачу – это если галечная жаба случайно падает в лужу, которая слишком глубока, чтобы из неё выползти, и тогда она тонет.

Такое поведение было обнаружено экологом и директором Института прибрежных равнин и охраны земель во Флориде Брюсом Минсом, который является одним из ведущих мировых экспертов по галечным жабам. В 2009 году он сопровождал съёмочную группу из двух человек из BBC на верхнее плато тепуи для съёмок документального фильма. До этого Минс наблюдал такое же поведение у гайанских арлекинов (Oreophrynella macconnelli), существ размером с большой палец, которые обитают в густых туманных облачных лесах, растущих у подножия тепуи. Когда рядом оказывается хищник, гайанский арлекин совершает прыжок с какой-то ветки или листа, где он сидит, и падает кубарем, пока не схватится за что-то внизу своими непропорционально крупными, словно у Микки Мауса, кистями или ступнями. Как и галечная жаба, гайанский арлекин не может прыгать, поэтому падение – это наиболее эффективный способ убраться подальше от скрывающихся в засаде древесных змей или пауков.

Минс изучил крупные кисти передних лап, общую черту гайанских арлекинов и галечных жаб, отметив, что, хотя они прекрасно подходят для хватания листьев и веток во время кувыркания по облачному лесу, они не столь уж полезны на плоских вершинах тепуи. Но почему же они всё же есть у галечных жаб?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать

На протяжении всей своей истории человек учился понимать других живых существ. А коль скоро они не могут поведать о себе на доступном нам языке, остается один ориентир – их поведение. Книга научного журналиста Бориса Жукова – своего рода карта дорог, которыми человечество пыталось прийти к пониманию этого феномена. Следуя исторической канве, автор рассматривает различные теоретические подходы к изучению поведения, сложные взаимоотношения разных научных направлений между собой и со смежными дисциплинами (физиологией, психологией, теорией эволюции и т. д.), связь представлений о поведении с общенаучными и общемировоззренческими установками той или иной эпохи.Развитие науки представлено не как простое накопление знаний, но как «драма идей», сложный и часто парадоксальный процесс, где конечные выводы порой противоречат исходным постулатам, а замечательные открытия становятся почвой для новых заблуждений.

Борис Борисович Жуков

Зоология / Научная литература
История животных
История животных

В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого. Вычитывая «звериные» истории из произведений философии (Аристотель, Декарт, Гегель, Симондон, Хайдеггер и др.) и литературы (Ф. Кафка и А. Платонов), автор исследует то, что происходит на этих границах, – превращенные формы и способы становления, возникающие в связи с определенными стратегиями знания и власти.

Аристотель , Оксана Викторовна Тимофеева

Зоология / Философия / Античная литература