Синтаксис личности. Пособие по типологии Афанасьева

Я знаю нескольких таких людей – этот подтип весьма распространен. В самом деле, они имеют некоторые общие черты с ЭЛФВ, но, как и любой психотип, сохраняют свою специфику – в частности, при взаимодействии с другими типами: например, им, в отличие от ЭЛФВ, гораздо легче и приятнее общаться с ФЛЭВ (эпикурами), чем с ЭФЛВ (бухариными). При типировании они часто называют себя ЭЛФВ, хотя с первого взгляда видно, что Физика у них всё же Первая.

(В анамнезе у таких людей обычно оказывается энергичный родственник со Второй или Третьей Физикой, активно давивший на Первую Физику ребенка: «Не будь эгоистом!», «Не будь Обломовым!», «Ешь меньше!», «Двигаться!» и т.д.)

Итак, мы можем считать «руссо» подтипом ФЭЛВ с отбитой Первой Физикой. В таком случае «не такой, как все» означает примерно «не такой, каким должен бы быть от природы», а знаменитый призыв Руссо «назад к природе» означает, видимо, возвращение к собственному психотипу, без принуждения и давления на Физику!

ЭЛФВ, или «У меня нет доброты, вкуса и чувства юмора»

О психотипе ЭЛФВ дает представление не «Исповедь» Руссо, а совсем другая исповедь: «Записи и выписки» филолога и переводчика Михаила Гаспарова.

Там и в помине нет выражений вроде «я не похож ни на кого на свете», «мое чистое сердце», «мое душевное бескорыстие», «красóты милой природы», не говоря уже о воровстве и других грешках Первой Физики, в которых так кокетливо признается Жан-Жак Руссо.

Что же там есть? Беспощадная самокритика и самоирония; бегство от жизни в науку и литературу; чёткие этические оценки; впечатлительность и замкнутость Первой Эмоции; точность, ясность и насмешливость Второй Логики.

Вот несколько цитат из этой книги:

«К красоте природы я невосприимчив».

«В младших классах меня били, в старших не били, поэтому я и уверовал в прогресс».

«Когда я кончал школу, то твердо знал, что хочу изучать античность: в нее можно было спрятаться от современности».

«Я учился плохо: рано понял, что литературоведение мне интереснее лингвистики, а латинская литература интереснее греческой, и сосредоточился только на ней. Это потому, что у меня нет способности к языкам, и латинский язык мне давался легче, чем греческий, – как и всякому». [Та самая латынь, которая не давалась франкофону Руссо!]

«Университет – это пять лет самообразования на государственный счет, с некоторыми помехами, вроде посещения лекций, но преодолимыми».

[О записи разговорной речи] «Я, заикаясь, привык следить за своей и чужой речью, поэтому мне не так неожиданно было увидеть в этом зеркале, как у меня рожа крива».

«Я рос на античных переводах со статьями и комментариями Ф. Ф. Зелинского и старался отрабатывать то удовольствие, которое когда-то получил от них».

«Как специалист я не имею права на восторг, как человек – конечно, имею: нужно только твердо знать, от чьего лица ты сейчас говоришь».

«„В переводе, кроме точности, должно быть еще что-то“. Я занимаюсь точноведением, а чтотоведением занимайтесь вы».

«Вероятно, все искусства учат человека самоутверждаться, а все науки – не заноситься».

«Кто верит, что в мировой истории есть народы избранные и народы мусорные, пусть думает над этим, а для меня это неприемлемо».