Синтаксис личности. Пособие по типологии Афанасьева

Википедия сообщает: «Гиясадди́н Абу-ль-Фатх Ома́р ибн Ибрахим аль-Хайя́м Нишапури́ (18 мая 1048, Нишапур — 4 декабря 1131, там же) — персидский поэт, философ, математик, астроном, астролог. Внёс вклад в алгебру построением классификации кубических уравнений и их решением с помощью конических сечений. В Иране Омар Хайям известен созданием самого точного из реально используемых календарей. Через 60 лет после смерти Хайяма ему стали приписывать четверостишия (рубаи), которые в XIX веке принесли ему всемирную славу. Вопрос о принадлежности этих рубаи реальному Омару Хайяму остаётся открытым».

Что ж, давайте сделаем то же самое, что мы сделали с Шекспиром: внимательно прочтем стихи, приписываемые Хайяму, и посмотрим, какой психотип виден за ними – независимо от того, кто их написал.

Как известно, четверостишия Хайяма одно за другим сетуют на бренность и краткость жизни, на отсутствие загробной жизни, на диктат религии и обстоятельств, и в качестве утешения предлагают радости тела, искусства и алкоголя:

Когда плачут весной облака – не грусти.

Прикажи себе чашу вина принести.

Травка эта, которая радует взоры,

Завтра будет из нашего праха расти.52

Ранним утром, о нежная, чарку налей,

Пей вино и на чанге играй веселей,

Ибо жизнь коротка, ибо нету возврата

Для ушедших отсюда… Поэтому – пей!

Жизнь в разлуке с лозою хмельною – ничто.

Жизнь в разладе с певучей струною – ничто.

Сколько я ни вникаю в дела под луною:

Наслаждение – все, остальное – ничто!

Да ведь это один в один философия Эпикура, эпикурейство.

Итак, автор рубайят – эпикур? 1 Физика, 2 Логика, 3 Эмоция и 4 Воля? Давайте проверим.

Вот явные свидетельства Четвертой Воли:

Управляется мир Четырьмя и Семью.

Раб магических чисел – смиряюсь и пью.

Все равно семь планет и четыре стихии

В грош не ставят свободную волю мою!

В этом мире на каждом шагу – западня,

Я по собственной воле не прожил и дня.

Без меня в небесах принимают решенья,

А потом бунтарем называют меня!

Научась отличать свои руки от ног,

Я рукой шевельнуть самовольно не мог.

Жаль, что в счет мне поставят бесплодные годы,

Когда не был я пьян, когда был одинок.

Четвертой Воле, впрочем, не чуждо и самоутверждение, но в очерченных рамках своей личности, без желания доминировать над другими:

Назовут меня пьяным – воистину так!

Нечестивцем, смутьяном – воистину так!

Я есмь я. И болтайте себе, что хотите:

Я останусь Хайямом. Воистину так!

Что касается Физики, то, как и в случае с Шекспиром, оплакивание уходящего времени и телесного увядания является приметой Первой Физики:

Поутру просыпается роза моя,

На ветру распускается роза моя.

О жестокое небо! Едва распустилась —

Как уже осыпается роза моя.

Ты не очень-то щедр, всемогущий творец:

Сколько в мире тобою разбитых сердец!

Губ рубиновых, мускусных локонов сколько

Ты, как скряга, упрятал в бездонный ларец!

Отчего всемогущий творец наших тел

Даровать нам бессмертия не захотел?

Если мы совершенны – зачем умираем?

Если несовершенны – то кто бракодел?