Сёстры меча и песни

Хальцион, встревожившись, кивнула, и они с Фелисом подошли к сидящему за столом капитану. К тучному мужчине с неровным шрамом на лице, чья мясистая рука сжимала перо, пока он делал записи о выдаче инструментов. Когда Фелис сообщил свой номер, капитан записал его безупречным почерком, а стражник позади него вручил Фелису инвентарь на день: связку из пятидесяти деревянных клиньев, зубило, молоток и кувшин с водой.

– Мне бы пригодилась помощь Хальц… заключенного… – Фелис сделал паузу, выжидающе глядя на нее.

Хальцион почти забыла свой номер.

– 8651.

– Помощь заключенного 8651 на двадцать седьмой тропе.

Капитан скользнул по Хальцион измученным взглядом. Как и тот стражник, что раздавал кашу, он изучил каждый сантиметр ее тела, и ей потребовались все силы, чтобы не начать изрыгать проклятия в адрес мужчины.

– Хорошо, – сказал наконец-то капитан, и Хальцион увидела, как он записал ее номер «8651» в свой гроссбух. – Я дам тебе на день тот же инвентарь, что и у заключенного 7909, и если к концу дня что-то пропадет, я узнаю.

Хальцион кивнула, взяла инструменты и последовала за Фелисом к ведущим вдоль стен карьера деревянным дорожкам, которые разветвлялись в разные стороны подобно корням деревьев, спускаясь по крутому мраморному склону. Поначалу она беспокоилась, что поскользнется и рухнет через жалкие веревочные ограждения – карьер был очень глубоким, – но деревянные дорожки были оборудованы опорами. В конце концов она добралась до нужной тропы, где положила свои принадлежности на скамейку.

– Моя задача – делать неглубокие насечки вдоль мрамора, – объяснил Фелис, когда Хальцион, ощущая в спине болезненную пульсацию, встала рядом с ним и посмотрела на проглядывающий среди скальной породы белый мрамор. – Затем я вбиваю деревянные клинья и смачиваю их водой. Клинья расширяются с равномерной скоростью, что раскалывает мрамор на большие пласты. Следующая группа забирает пласт и с помощью шкивов поднимает наверх. К этому времени я должен находиться на следующей тропе и повторять цикл.

Он остановился, чтобы посмотреть на нее.

– Как думаешь, сможешь вбивать клинья в насечки?

– Да.

– Хорошо. Давай начнем.

Хальцион и Фелис взяли свои инструменты и приступили к делу. Она не обращала на это внимания раньше, пока он не взял в руки стамеску. Правая рука была скрючена, пальцы – изогнуты под болезненным углом. Она казалась вполне рабочей, и он мог совершать простые действия, но в основном работал левой. Видимо, правая рука была серьезно сломана, и кости срослись без надлежащего ухода. А после Хальцион заметила шрам на среднем пальце. Словно кольцо расплавилось, оставив на его коже след.

Она вбила в насечку свой первый клин.

– Ты маг.

– Да, я был им, – ответил Фелис, и его голос был лишен всяких эмоций. Он продолжал работать с мрамором.

Хальцион ждала объяснений, но мужчина хранил молчание. Он отодвинулся от нее еще дальше. И снова она задалась вопросом, почему он оказался на этой каменоломне. Его не лишили языка, а значит, он мог петь; у него по-прежнему была рука, которая творит магию, пусть и со следами былой травмы. Согласно закону, он должен находиться в тюрьме для магов на восточном побережье.

– Ты можешь колдовать?

– Нет.

– Вот почему ты здесь, в каменоломне, Фелис? Потому что потерял свою магию?

– Я здесь, потому что они утверждают, что я кого-то убил, Хальцион.

– Они утверждают? Ты сам не знаешь наверняка?

Мужчина отвечать отказался, и Хальцион замолчала, не понимая, подшучивает ли он над ней или его действительно несправедливо осудили. Она продолжила вбивать клинья в насечки, которые делал Фелис. Вскоре ее спина загорелась огнем, и каждый удар по мрамору казался агонией.

– Ты ранена?

Хальцион повернулась, взглянув на внимательно наблюдающего за ней Фелиса.

– Да. Меня выпороли несколько дней назад.

Фелис бросил взгляд наверх. Тогда Хальцион поняла, что они всегда находятся в пределах видимости стражника. Они держали при себе дубинки и мечи, готовые в любой момент избить заключенных, если те будут медлить со своими обязанностями.

– Вот, позволь пока мне вбивать клинья, – сказал Фелис. – Ты можешь взять кувшин с водой и медленно пить. Это даст тебе немного времени, чтобы прийти в себя.

Хальцион вручила мужчине молоток и набрала воды, сделав, как он предложил. Он породил в ней подозрения, но в то же время интриговал: его прошлое оставалось загадкой, как и его мотивы помогать ей, совершенно незнакомой девушке.

– Почему ты так добр ко мне? – спросила она.

– Разве нужна причина, чтобы быть добрым к тому, кто в этом нуждается?

Она молчала, недовольная его постоянными уклонениями от вопросов.

Должно быть, он почувствовал ее раздражение, потому что, вздохнув, продолжил:

– Несколько лет назад я оказался в долгу у человека, которому причинил вред. С тех пор я ждал возможности расплатиться с ним.

Хальцион нахмурилась.

– И ты планируешь отплатить ему долг, относясь к новому заключенному с добротой?

Фелис взглянул на нее. В его глазах снова блеснуло удивление. Как и в тот раз, когда Хальцион впервые представилась.