Сёстры меча и песни

– Не пейте ее, – прошептала она, тратя на эти слова последние силы. – Она отравлена.

Хальцион снова начала погружаться в красный пейзаж, и командор почувствовал это.

– Ты вся горишь, – сказал он, дотрагиваясь до ее лба. – Останься со мной, Хальцион. Открой глаза.

Но в этот раз у нее не хватило сил последовать его приказу.

Эвадна стояла рядом с Деймоном, и каждый из них держался за свой конец свитка, содержимое которого они превращали в песню. Сначала это были их голоса, осторожно сливающиеся воедино, стремящиеся к гармонии друг с другом. Эвадна с трудом могла вспомнить, когда пела в последний раз: это случилось в Изауре, с ее отцом, несколько недель назад. В совершенно другой жизни.

Ее голос был тихим, неуверенным. Но с каждым словом она звучала все сильнее и смелее, пока не наполнила ночным воздухом свои легкие, высвобождая свой голос.

И тогда это наконец случилось.

Первый магический огонек ожил. Между ней и Деймоном, на уровне их плеч, засияла звезда.

Она понимала, что не ее голос сотворил звезду. Но на мгновение ей показалось, что она одна наложила чары. Они запели вторую строфу. И вспыхнула вторая звезда, а затем еще одна. Созвездия собирались вокруг них, яркие и величественные, отчего Эвадне казалось, что она шагает по ночному небу.

Она пела не для Деймона, не для горы, не для короны Аканты.

Она пела для Хальцион.

Хальцион должна была оставаться под поверхностью своего океана. Она планировала дождаться смерти. Она уйдет спокойно, что стало для нее большой неожиданностью. Никогда не думала, что именно так покинет этот мир: наполнив, вдох за вдохом, легкие водой.

Какое божество придет и поприветствует ее на пороге смерти?

Она услышала голос, который не узнала. Ощутила на своем лице холодные руки, тонкие и нежные, как у ее матери.

«Мама», – хотела закричать Хальцион и потянуться к ней. Но руки казались тяжелыми, словно скованные железом. Она не могла найти ни их, ни свой голос. «Я потеряна, – подумала она. – Заблудилась. И не знаю пути назад».

– Держи ее крепче, Стратон, – сказал материнский голос. – Она должна выпить это до капли.

Хальцион почувствовала, как холодные пальцы разжимают ее зубы, и ей захотелось им противостоять. И ничего больше; она не хотела ничего больше. Но сладковатая жидкость успокаивала, обволакивала ее рот подобно маслу, – маслу из ее дома, – и Хальцион беспомощно проглотила все до последней капли.

Она увидела собирающиеся над водой звезды. Они манили ее, и она не знала, откуда они взялись и как ее нашли. Но, открыв, наконец, глаза, Хальцион вынырнула на поверхность и дышала полной грудью. Она знала, кто вернул ее в этот мир.

Эвадна.

Эвадна почувствовала взгляд Деймона на себе, и его голос начал замедляться, как будто он начал забывать слова своей собственной песни. Пот выступил у него на лбу, и она заметила, как его руки дрожат, выдавая усталость.

«Это будет похоже на пение против ветра, на плавание против течения».

Вот как он описал пение сложного заклинания. Он замолчал, его язык словно застрял в ловушке. Эвадна продолжала петь заклинание, но без магии, содержавшейся в голосе Деймона, звезды медленно тускнели. Она пела, пока Деймон, в конце концов, не присоединился к ней, следуя за ней и черпая ее силу. Огонь вспыхнул снова, и звезд появилось еще больше.

На свиток упала капля крови.

Спустя мгновение Эвадна поняла, что кровь капает из носа Деймона.

Она прервала пение незадолго до того, Деймон замолчал и опустился на пол, выпустив свиток из рук. Эва подхватила свиток и присела на колени перед юношей. Казалось, он удивился тому, с какой осторожностью девушка потянулась к нему и прижала край своей мантии к его носу, останавливая кровь.

Она не хотела ничего к нему чувствовать. Но чувствовала. Она волновалась, беспокоилась о нем, пока его кровь пропитывала ее мантию. Винила в этом сложившиеся обстоятельства, что окружали их обоих: секреты, потери, неопределенность. Но Эвадна знала, что, невзирая на все это, она меняется и сама. Каждый раз, когда Деймон смотрел на нее, она замечала его взгляд. Замечала изящество его пальцев. Ей нравился звук его голоса. Она находила удовольствие в том, чтобы петь с ним.

Она пыталась понять, кем видела его: магом, партнером, другом. Сыном человека, которого презирала.

Они продолжали сидеть на полу до тех пор, пока магические звезды, кроме одной, не погасли, пока нос Деймона не перестал кровоточить.

– Прости, – прошептал ей Деймон, когда она выпустила из рук мантию.

– За что?

– Что я такой слабый. Я… не ожидал, что заклинание так скоро заставит меня истечь кровью.

Эвадна молча смотрела на него. Ее не только удивило случившееся, но и заставило насторожиться. Что, если в сердце горы у него тоже пойдет кровь? Что, если он не сможет пройти весь путь до двери и обратно? Она смотрела, как гаснет последняя звезда, страстно желая начать петь, вновь зажечь крошечные огоньки.