Сёстры меча и песни

Эвадна подбежала к нему. Он подхватил ее в объятия, оторвал от земли, зарылся лицом в волосы. Девушка держала его все то время, пока отец плакал, опасаясь, что он не выдержит ее веса. Но потом Грегор опустил ее на землю и обхватил лицо руками.

– Эва, Эва, – повторял он снова и снова, словно ее имя было припевом. Он улыбался сквозь слезы. – Не могу поверить, что это ты. Как такое может быть?

Она взяла отца за руку, но не смогла произнести ни слова. Она подвела его к лошади, где ждала залитая солнцем Хальцион.

Он не узнал ее.

– Хальцион? – Грегор вздрогнул, прерывисто вздохнув, и его пальцы выскользнули из рук Эвадны. Он подошел к своей старшей дочери. Он заметил ее худобу, синяки, раны, слабость. Он осторожно коснулся ее руки и поцеловал костяшки пальцев.

Эвадна отвернулась, давая им минутку.

И тогда она увидела, как к ним бежит мать: мантия слетела с нее, а черные волосы развевались за спиной. Ее кузина Майя махала руками и что-то выкрикивала, ее улыбка была столь широкой, что Эвадна даже на расстоянии видела блеск зубов. И дядя Нико, всегда медлительный, и тетя Лидия, которую Эвадна никогда не видела бегающей, мчались со всех ног, но Лисандр обгонял всех своими огромными проворными шагами.

На луг спешил еще один человек. Мужчина, которого Эвадна не сразу узнала.

Он выглядел так же, как и десять лет назад.

Дядя Озиас.

Ее давно потерянный дядя вернулся.

«Теперь все мы дома», – подумала Эвадна, и внезапно ей стало трудно дышать.

Она смотрела, как семья торопится поприветствовать их с Хальцион.

И тогда Эвадна рухнула на колени, улыбаясь, плача, смеясь. Она справилась.

28. Эвадна

Дом был таким, каким Хальцион его помнила. Фрески на стенах по-прежнему были ужасно потрескавшимися, в коридорах пахло теплым хлебом, а общий зал был слишком маленьким, чтобы вместить всю семью. Но именно там они и собрались. Грегор принес Хальцион на руках и осторожно опустил ее на подушки.

Хальцион застонала от боли.

Федра опустилась на колени рядом с ней, поглаживая бритую голову дочери. Эвадна сидела по другую сторону от сестры и встревоженно наблюдала, как рука матери проводит по струпьям на лбу и челюсти Хальцион, по синякам.

– Грегор? Один из вас должен отправиться в Дри, чтобы позвать целителя, – сказала Федра дрожащим голосом.

Грегор, казалось, не мог сдвинуться с места, уставившись на Хальцион. Радость от воссоединения сменилась страхом и неверием, когда семья осознала, как серьезно больна Хальцион. Каждый из них прислушивался к ее дыханию.

– Нико, иди ты, – сказала тетя Лидия своему мужу. – Сейчас же! – В ее глазах блестели слезы.

Мужчины вышли из комнаты, прикрыв за собой дверь. А женщины принялись раздевать Хальцион.

– Мама… – прошептала Хальцион.

– Я здесь, любовь моя, – отозвалась Федра, поглаживая впалые щеки дочери. – Я позабочусь о тебе. Закрой глаза и отдыхай.

Хальцион повиновалась, положила голову на одну из подушек и закрыла глаза.

Эвадна разрезала тунику Хальцион, Федра перевязала ее раны, а тетя Лидия и Майя приготовили миску с водой.

Несмотря на все, что Эвадне пришлось пережить за последнее время, этот момент был одним из худших, – смотреть, как мать осознает скверное состояние здоровья Хальцион.

– Лидия? – спокойно позвала Федра, хотя ее руки начали дрожать. – Не принесешь ли ты мой горшочек с мазью и один из старых хитонов? Мы можем разрезать его на новые бинты.

Лидия тут же повиновалась и выскользнула из комнаты. Эвадна заметила, что Майя из последних сил сдерживает слезы, ее лицо исказила гримаса боли. Эвадна взяла кузину за руку.

– Не могла бы ты принести свежую одежду для Хальцион?

Майя кивнула и ушла. Остались только Федра, Эвадна и Хальцион.

В тишине они искупали Хальцион, стараясь не обращать внимания на ободранные предплечья. Эвадна видела во взгляде своей матери бесчисленные вопросы, но та не торопилась их озвучивать.

Веки Хальцион дрогнули. Ее грудь поднималась и опускалась, пока она дышала поверхностно и шумно.

– Я знаю, что выгляжу ужасно… – прохрипела она.

– Ты прекрасна, Хальцион. Такая красивая. – Федра снова погладила Хальцион по лицу.

Эвадна сообразила, что ей пора уходить. Им нужно было побыть наедине.

Она вышла из комнаты, закрыв за собой двойные двери, и обнаружила в коридоре своего отца. Он стоял у стены, скрестив руки на груди, и ждал.

– Отец?

– Мне нужно знать все, Куколка, – пробормотал Грегор. – Ты вытащила Хальцион с каменоломни? Вы беглецы? Почему твоя сестра так больна? Дело в лорде Стратоне? Я убью этого человека, если он когда-нибудь снова ступит на мои земли.

Эвадна колебалась. Какую правду она могла поведать своему отцу? Она не могла рассказать всего. Пока нет. Ей придется рассказать лишь часть.

Она потянулась, чтобы коснуться руки Грегора.

– Отец… я…

Краем глаза она заметила дядю Озиаса, что неуверенно приближался к ним.

– Дядя Озиас, – выдохнула она и, когда мужчина протянул руки, подошла к нему.