Сирена морских глубин

– Ты рассказала констеблю Ли про пещеры?! – Девушка была не в состоянии в это поверить.

Старуха, не ответив, вытащила из коробки древесный корешок и торжествующе потрясла им над головой:

– Я знала, что у меня еще остался кусочек женьшеня!

– Зачем тебе понадобилось рассказывать про пещеры националистскому констеблю, хальман?

С незапамятных пор пещеры использовались как секретное убежище. Во время оккупации в них прятали от алчных японских рук еду и женщин. Недавно обитатели деревни, встревоженные слухами, снова начали накапливать припасы. Раскрытие тайны пещер чужаку посчитают непростительным предательством.

Зачем бабушка ввязалась в столь опасную игру? Чунчжа не могла разобраться в ее мотивах. Неужто она действительно тронулась умом? Или это возраст? Или констебль имеет над ней какую-то непостижимую власть?

Старуха понимала, что внучка глубоко потрясена, но предпочла проигнорировать ее вопрос.

– Когда будешь показывать констеблю Ли пещеры, Чунчжа, внимательно наблюдай, – сказала она.

– За чем? – прищурилась девушка.

– Попытайся понять, что он за человек на самом деле.

– Я уже знаю, что он за человек, – мрачно заявила Чунчжа.

Пожилая женщина покачала головой:

– Тебе так только кажется. Господин Ли хочет, чтобы все видели в нем типа, не стоящего внимания.

– Зачем? Он националистский констебль. И волен делать что угодно.

– Разве?

– У него пистолет, хальман. Думаю, оружие дает констеблю довольно большую свободу.

Девушка положила цыпленка и нож в большую миску.

– Ты и впрямь считаешь, будто констебль волен делать что угодно только потому, что у него есть пистолет? – Спокойный бабушкин тон поставил Чунчжу на место.

Она проявляет несказанную грубость, разговаривая со старшими в такой манере. Бабушкино долготерпение послужило ей укором, хотя она по-прежнему ощущала досаду. Девушка проглотила вопросы, готовые сорваться у нее с языка, предпочтя умолкнуть и смириться.

– Я оставлю цыпленка около дров, хальман. Мы с констеблем вернемся через час. – И Чунчжа закрыла за собой дверь.

Прилив омывал утесы, волоча за собой пенный шлейф, который с шипением растворялся в воде. Маленький крабик скрылся за скалой. Чунчжа смотрела на море, рядом с ней стоял констебль.

– Зачем мы здесь стоим? – Звуки его голоса резали девушке слух.

– Надо засечь время отлива. Когда вода поднимается, попасть в пещеры намного сложнее.

– Почему мы здесь? Почему не там? То место как будто спокойнее. – Констебль указал на заливчик, где между несколькими скалами бурлила вода.

– Оттуда до пещер не доберешься.

– Ну, как мы доберемся до пещер отсюда, мне тоже непонятно.

– Вот почему вас веду я, а не наоборот.

Чунчжа понимала, что держится нелюбезно, но ничего не могла с собой поделать. Бабушку можно одурачить, но она на уловки этого человека не поддастся.

Пригнувшись, девушка, скользнула под низкую каменную арку, а затем резко повернула вправо, цепляясь за выступ скалы. Когда констебль повторил ее маневр, он чуть было не поскользнулся. Ему удалось удержаться на ногах, и на лице Чунчжи отразилось разочарование.

К ее изумлению, констебль громко расхохотался:

– Ну и бестия! Под стать своей бабушке!

Чунчжа начала карабкаться по тропе, петлявшей между большими валунами, двигаясь так проворно, что констебль с трудом поспевал следом. Она проверила, идет ли он за ней, только у самого входа в пещеру. Обернувшись и увидев мужчину, девушка досадливо поморщилась.

Из пещеры тянуло затхлым воздухом. Констебль шагнул в темноту, чтобы обследовать грот, но Чунчжа не двинулась с места.

– Вы увидели пещеры. Пора возвращаться, – натянуто процедила она.

Констебль Ли порылся в карманах и вытащил коробок спичек. Крошечный огонек отбросил на стены пещеры высокие тени и осветил лицо мужчины, превратив его в угловатую маску из тьмы и света.

Засверкав глазами, девушка прошипела:

– Если кто-нибудь узнает, что мы натворили, нас с бабушкой выгонят из деревни.

Огонек погас. Констебль зажег еще одну спичку.

– Наступают опасные времена. Ты в самом деле считаешь, что твоя бабушка пошла бы на такой риск без веской причины? – При свете спички взгляд его казался печальным, а выражение лица серьезным.

Огонек ярко вспыхнул, мигнул и погас. В словно придавившей их темноте констебль заговорил снова:

– Если хочешь уйти сейчас – пожалуйста. И я забуду, что когда-либо видел это место.

Чунчжа промолчала. Тишина, повисшая между ними, вторила пустоте пещеры. Девушка совершенно не доверяла констеблю. Зато доверяла своей бабушке. Когда она наконец заговорила, голос ее звучал глухо:

– Если у вас еще остались спички, господин, мы могли бы зажечь свечку.

Нижняя часть пещерных стен была изрезана серыми и нефритово‑зелеными ребрами. Выше скальная поверхность становилась изломанной, образуя выступы и углубления, заполненные сосудами из выдолбленных тыкв и глиняными горшками. Со свода словно стекали причудливые каменные колонны, между клочьями мха сочились струйки воды, создавая сверкающие узоры.

– Далеко она простирается? – Констебль явно не ожидал, что пещера окажется такой большой.