Сирена морских глубин

– Вы уверены, что хотите втянуть ее в это? Вам известно, чем вы рискуете?

Бабушка устремила на Чунчжу беспощадный взгляд:

– Забудь о том, что тебе говорили раньше, потому что сейчас я скажу правду: твою мать избили в военной полиции. Те же люди, которые ее убили, теперь схватили Суволя. То, что мы сделаем дальше, либо спасет ему жизнь, либо обречет нас всех на расстрел. Поняла?

Чунчжа выпучила глаза. Мама погибла не в результате несчастного случая при погружении?

– Как по-твоему, справишься? – спросила бабушка, кладя руки на плечи Чунчже.

В душе Чунчжи сражались страх и ярость. У нее множились вопросы.

– Что я должна делать? – кивнув, спросила она.

Старуха ущипнула Чунчжу так сильно, что на глазах девушки выступили слезы.

– Плачь. Пусть глаза у тебя покраснеют и опухнут. Думай о маме. О своих брате и сестре. – Старуха снова ущипнула ее. – От этих слез зависят наши жизни.

По пути бабушка шепотом давала указания:

– Избегай отвечать на вопросы, если не знаешь, что отвечать. Прикинься дурочкой. Или разрыдайся и спрячь лицо. В крайнем случае лишись чувств. Помни: ты брошенная невеста, которая проделала весь этот путь до города, чтобы вернуть своего сбежавшего мужа и украденное приданое.

Констебль добавил:

– Поглядывай на бабушку. И предоставь говорить нам.

Он открыл фляжку и плеснул ее содержимым себе на ладонь. Опрыснув лицо и бороду алкоголем, мужчина вытер руки об одежду и для пущей убедительности сделал большой глоток.

С приближением к границе города господин Ли начал пошатываться. Он затянул нестройную громкую песню, а бабушка запричитала про внучкин позор. Для напоминания она снова ущипнула внучку.

Главный въезд в Чеджу охранял тощий рябой юноша со скучающим лицом и красными потрескавшимися руками. Каска была ему слишком велика. Констебль Ли, попытавшись нетвердой поступью пройти мимо, важно махнул ему рукой.

– Стоять! – Караульный направил на мужчину винтовку. – Базарный день кончился. Почему вы на улице после комендантского часа?

Констебль, спотыкаясь, отошел к обочине, и его вырвало. Караульный сплюнул. Констебль, покачиваясь, вернулся и стал перед ним.

– Это тайна. Если я вам скажу, то запятнаю честь этой девицы. Мы ведь не можем этого допустить, верно? – Он икнул.

Тихие бабушкины причитания переросли в громкие стоны.

– Айгу… Айгу… Какой срам… – Она ущипнула Чунчжу, закрывшую лицо рукавами рубашки.

– Вы должны изложить свое дело. – Караульный сжал винтовку покрепче.

Констебль Ли закатил глаза и, приложив руку к сердцу, взревел:

– Наше дело – любовь!

– Заткнись, ты, пьяный дурень! – Бабушка ударила констебля по голове. – Не смей позорить мою внучку!

Господин Ли повернулся к бабушке и забормотал:

– Я кон-нстебль, тетушка. Я мог бы арес-стовать вас за то, что вы меня лупите. Караульный, арес-стуйте эту женщину за ос-скорбление националис-стского офицера!

Констебль, зажав одну ноздрю, высморкался прямо на землю, заставив караульного с отвращением отвернуться.

– Господин, у вас есть документы, удостоверяющие личность и подтверждающие, что вы офицер? – вернулся к своим обязанностям юноша.

Констебль Ли принялся охлопывать себя руками. Он поочередно проверил каждый карман, доставая оттуда то обрывки бечевки, то кусочки корпии и бросая их наземь.

– Вы не подержите, а? – Мужчина сунул в руки караульному влажный, вонючий кусок вяленой каракатицы и, покачиваясь, погрозил ему пальцем. – Не вздумайте ее съесть! Я за вами слежу! – Он распахнул ворот рубашки и поискал у себя под мышками, затем расстегнул брюки и с преувеличенной стеснительностью отвернулся. Вытащил из-за ремня мятый листок бумаги и, прищурившись, разгладил его. Протянул бумагу караульному и рыгнул. – Вот, возьмите. Констебль Ли из Согвипхо. Тут написано, ежели вы умеете читать.

Караульный поднес бумагу к глазам.

– Приношу извинения за то, что задержал вас, господин. – Он поклонился констеблю и жестом показал всей компании, что путь свободен.

Констебль, спотыкаясь, побрел по сонным улицам, периодически останавливаясь, чтобы отхлебнуть из фляжки. Бабушка стонала и заламывала руки. Чунчжа в изумлении наблюдала за ними обоими, пока очередной сильный щипок не заставлял ее опускать взгляд.

Шатаясь из стороны в сторону, господин Ли наконец довел их до скопления приземистых серых военных строений. Когда они приблизились, он заплетающимся языком громко прогундел:

– Пора расплач-чиваться, тетушка. Я свою ч‑часть сделки выполнил. Отдайте мне остаток моих денег.

Бабушка опять начала лупить господина Ли, покачивавшегося под ее ударами.

– Значит, ты не только пьяница, но и обманщик? Ты обещал, что приведешь нас к нему! Я его нигде не вижу! И ничего тебе не заплачу!

Они стали препираться, а Чунчжа пыталась выдавить слезинки. Когда несколько прохожих остановились, чтобы поглазеть на это зрелище, она закрыла лицо рукавами.

Из серого здания вышли двое мужчин в военной форме и быстрым шагом направились к ним.

– В чем дело? – обратился к констеблю Ли, защищавшемуся от бабушкиных оплеух, младший из офицеров.

Старуха заголосила: