Сирена морских глубин

Чунчжа чувствовала, что могла бы заплакать, но у нее уже не осталось слез. Утраты и горе опустошили ее.

– Ты ничего не должен, – откликнулась она.

– Я обещаю выполнить свои обязательства. Если не в этой жизни, то в следующей, – пробормотал Суволь себе под нос.

Чунчжа проследила за белым паром, выходящим у нее изо рта, и закрыла глаза, чтобы насладиться последними лучами солнца. Пока у нее остаются силы, она будет бежать настолько быстро, насколько сможет. Девушка вспомнила, чтó у нее в руке, и осторожно положила зажигалку на землю так, чтобы Суволь смог ее увидеть.

Трое путников добрались до мускатникового леса под покровом глухой ночи. Осоловелые от голода и изнеможения, они пробрались между гигантскими деревьями. Молодые люди пытались не заснуть, опасаясь стороживших лес ядовитых змей, и все же провалились в такой глубокий сон, что их не могли разбудить ни жгучий мороз, ни яркий свет луны. Лишь солнцу в зените удалось вызволить их из плена лихорадочных видений.

Выйдя из-под сени леса, Чунчжа, Гончжу и Донмин очутились на асфальтированной дороге, где сгрудилась кучка людей. Вытягивая шеи, все они выжидательно смотрели в одну сторону.

Донмин подошел к какому-то солдату и надтреснутым от жажды голосом спросил:

– Извините, господин, но, скажите, что вы все тут делаете?

– Ждем автобус до Чеджу. – Солдат даже не потрудился повернуть голову.

Донмин порылся в карманах и нашел деньги, данные ему матерью.

– Мы поедем на этом автобусе, – заявил он. – Если я сегодня же не поем супа с водорослями, то, клянусь, непременно помру. Вы ведь не хотите, чтобы мой голодный одинокий призрак преследовал вас всю оставшуюся жизнь?

Гончжу посмотрел на Чунчжу. Девушка бросила последний взгляд на Халласан и кивнула.

Автобус был битком набит селянами, державшими в руках кур и мешки с бататом. Группа людей с обочины залезла в салон, радуясь его теплу. Когда машина с грохотом покатила по дороге, Чунчжа вцепилась в металлический поручень. При каждом толчке колышущейся массы тел, что ее окружала, она надеялась мельком увидеть на удаляющемся горизонте океан.

33

2001 год

Проводить кут для доктора Мун Гончжу предстояло трем шаманкам: плясунье, певице и барабанщице. Прекрасная шаманка, которая должна была танцевать, разгладила руками бумажное знамя. Потом сложила бумагу втрое и взяла ножницы. Вырезала узоры, как наставляли ее, последнюю ученицу своей бабушки.

В те времена, когда королевство было могущественным, эти церемонии считались достойными богов. К хору людей присоединялись неземные голоса, барабанному бою вторила сама земля. Кружились все как одна плясуньи в радужных одеяниях, реяли тысячи шелковых знамен. В шествии двигались на высоко поднятых лакированных носилках жертвенные приношения: жареные свиньи и утки в хрустящей коричневой броне; медовое вино в серебряных кубках; рисовые палочки, сверкающие, как драгоценные камни. В небеса, клубясь как облака, несся дым от благовоний и свечей.

Прекрасная шаманка до сих пор как въяве слышала голос бабушки, описывавшей те придворные действа: «Возможно, однажды ты будешь проводить столь же грандиозные церемонии. Но для начала тебе надо научиться украшать алтарь. Затем – благословлять пищу. Когда со временем ты освоишь все это, то выучишься играть на барабане, петь и танцевать».

Еще были уроки астрологии, необходимые, чтобы отслеживать движение небесных тел. Часы занятий каллиграфией, ибо некоторые слова нельзя было произносить вслух. Поездки за травами в горы, где обоняние тревожили незнакомые запахи. Девушка училась растирать порошки, составлять целебные снадобья, изготавливать благовония и отвары. Все это – для служения богам.

Бабушка предупреждала, что боги бывают непостоянными и забывчивыми, падкими на лесть и выпивку. Будучи бессмертными, в конце своих циклов они ослабевали, чтобы с каждой новой эпохой перерождаться. Некоторые боги с возрастом делались себялюбивыми и алчными, цеплялись за остатки своей власти. Другие угасали тихо, по-прежнему полные милости.

Последние имперские шаманы были изгнаны двором за то, что предсказали гибель королевства. Когда династия пала, а страна погрузилась в хаос, бабушка бежала с их тайнами. «Род наш старинный, мы ведем происхождение от высокопоставленных провидцев и прорицателей. Мы больше тысячи лет служили королям и королевам Кореи. А до того, когда королями могли быть только шаманы, правили сами. Наша семья такая же древняя, как эта земля, наша кровь благороднее королевской».

Прекрасная шаманка оторвала взгляд от своей работы. Виниловый пол и голые стены исторгли у нее вздох. Здесь не осталось ни былого великолепия, ни чудес, лишь капля бедняцкого чистосердечия. Женщина размяла пальцы, чтобы унять боль; она лелеяла надежду, что ее усилий окажется достаточно. В конце концов, она рассчитывает не на богов, но обращается к простым людям. Для них, как правило, ощутить еще один вкус этого мира – само по себе искушение.