Сирены Амая

Что-то должно было случиться. Что-то настолько страшное, что подсознание без труда улавливало опасность, хоть и не могло распознать ее. В загонах встревоженно блеяли овцы. Животных пытались успокоить, но ничего не получалось.

Зрело нечто ужасное, и это самое нечто не имело рационального зерна. Это походило на пришествие бога, а такое можно только чувствовать.

На Марьятту не обращали внимания, и она без проблем добралась до Ямы Ягнения. Заглянула в нее. Горькая усмешка растянула губы. Всего одна женщина с материка. Вторую, судя по всему, уже признали негодной к природному бремени – материнству.

Но и время этой женщины тоже было на исходе. По какой-то причине она повредила собственные ступни. Больше некому. То ли рассекла их, то ли разрезала. Дура с лицом каменного идола, видимо, и не подозревала, что сама выбрала судьбу экотаона.

Она отвернулась и зашагала прочь, лишь отметив напоследок, что у Ямы Ягнения почти не осталось мужчин. Они расходились с лицами, на которых было отвращение к той, что пребывала в колодце.

Марьятта без приключений добралась до бани и проскользнула внутрь. Там кинулась к сложенной стопками одежде и быстро собрала мужской комплект: сапоги, штаны, сорочка, пиджак и кепка-шестиклинка. Двинулась с добычей в обратный путь. На этот раз она держалась подальше от Ямы Ягнения.

Харинов ждал ее в кустах багульника на окраине общины. При появлении Марьятты он встрепенулся.

– Где Лина? – спросил он. – Та, у которой волосы по плечи! Постарше второй! И потолще! Где она?

– В Яме Ягнения. Но она уже не развлекает мужчин. Ты должен забыть о ней. – Марьятта швырнула к его ногам ворох одежды. – Со второй совсем плохо.

Возникла пауза. По хвойному ковру и кустам двигались красные пятна света. В ветвях копошился клест.

Так ничего и не ответив, Харинов снял пальто и сбросил котелок, чудом не слетевший с головы за все это время. Надел потертый пиджак и примерил кепку-шестиклинку. Подумал и скинул галоши, оставшись в дорогущих итальянских туфлях.

– Отрави всех! – внезапно выпалила Марьятта. Слова сами соскочили с языка. – Ты же разбираешься в лекарствах и ядах, так? Отрави всех! Я отведу тебя к скважине, откуда в деревню поступает питьевая вода, и ты проклянешь ее, да?

– Нет, не прокляну. И дело не в том, что не умею или не смогу. – Харинов отпихнул ногой саквояж, а потом замотал карабин в пальто и пристроил получившийся сверток на руках. – Мы разыщем Лину, а потом ты покажешь, где находятся ваши лодки, уяснила? И мы уплывем. Вместе с тобой. Ты же этого хочешь?

Этот вопрос смутил Марьятту. Да, она хотела сбежать отсюда, мечтала, чтобы кто-нибудь еще раз назвал ее красоткой, как тот мертвец с материка. Но теперь эти желания разбились вдребезги. Почему? Потому что они были бессмысленными, как и требование получить ломоть Луны на ужин. Потому что на острове будут рождаться еще тысячи таких же, как она, «марьятт».

– Ты пойдешь в Иатриум и убьешь Вирпи, – сказала Марьятта без какого-либо выражения. Просто сообщила, что есть и что нужно сделать. – Она – мясник, укорачивающий плоть женщин. Ева там. Ей нужна помощь. Прямо сейчас.

На заострившемся лице Харинова заалел румянец. Руки прижали к груди замотанный в пальто карабин. А потом патологоанатом, к немалому изумлению Марьятты, покинул кусты и зашагал в лесную деревню.

«Ты уже прибыл сюда человеком Красного Амая, Харинов, – вспыхнуло и погасло в голове Марьятты. – Моли камни, чтобы твоя награда была быстрой и безболезненной».

Она тоже не стала задерживаться и, покинув заросли багульника, пошла в другую сторону. Но перед этим достала из-за голенища сапога платок, которым пыталась остановить кровь Виктору Черкашину.

В побуревшей материи лежал врученный патологоанатомом скальпель.

54. Чванк

1

Едва они вошли в это жуткое место, как разум Евы сыграл с ней злую шутку, будто таковых за последние часы было недостаточно. Она только на миг прикрыла веки и увидела себя перед зеркалом во весь рост. Старинное трюмо, выдернутое воображением из каких-то викторианских дебрей, отражало мертвую девушку. Ту самую, из-за которой они все тут и оказались.

Ева таращилась на свой будущий труп – на меловую кожу, срезанные груди, стежки, терявшиеся в лобковых волосах. Она словно находилась внутри некоего кошмара. Девушка закричала, и труп повторил ее вопль.

А потом Ева закричала по-настоящему, вкладывая мощь легких в акустику чудовищного сарая, носившего малопонятное название. Иатриум.

Не так давно ее, униженную и перепуганную, вытащили из Ямы Ягнения и без каких-либо предисловий привели сюда. Пока еще была возможность, Ева пыталась докричаться до Лины, но свихнувшаяся женщина-криминалист никак не отреагировала. Да и что бы она сделала? Выбралась наружу и, показав на Еву пальцем, расхохоталась?