Сирийский патруль

Пока старший перекуривал и пока они с Козаком обсуждали денежную тему, на стенах спортзала, устеленного телами жертв их налета, появились граффити. Особое внимание Ивана привлекли надписи на русском, нанесенные краской из баллончика:

«КРЫСЫ, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД!»

«СИРИЯ, РУССКИЕ С ТОБОЙ!»

«СЛАВА БАШАРУ АСАДУ!»

«СЛАВА РОССИИ!»

«СМЕРТЬ ДЖИХАДИСТАМ!»

«СМЕРТЬ ВРАГАМ БАШАРА И РОССИИ!..»

Эти только что нанесенные надписи, на русском и на арабском, как и те надписи, что появились в коридоре и вестибюле здания, снимали на свои камеры Толстый и еще один боевик из их команды.

Старший посмотрел на часы. Дело сделано, материал отснят, пора уходить. Он уже готов был дать команду своим, чтобы закруглялись здесь и в темпе двигали к поджидающим их транспортам, как вдруг случилось то, что не вписывалось в его планы.

Пустые глазницы высоких узких окон спортзала вдруг осветились вначале призрачно-зеленым, а затем ярко-белым светом.

Саныч быстро сместился к простенку. Остальные бойцы тоже мигом заняли позиции у лишенных оконных рам проемов.

В ночное небо одна за другой, шипя, разбрызгивая искры, взмыли еще две сигнальные ракеты. И вновь вначале была выпущена кем-то зеленая, а затем, с интервалом в несколько секунд – белая!

Тот, кто воспользовался ракетницей, тот, кто подавал сигналы или же обозначал себя, указывал свое местонахождение, расположился совсем неподалеку, всего в трех или четырех кварталах от школы!..

Из динамика портативной УКВ-рации, закрепленной в кармашке разгрузки Саныча, послышалась возбужденная скороговорка.

На связь вышел водитель одной из двух оставленных на перекрестке «тачанок». Он говорил быстро, глотая слова. Козак находился неподалеку от Саныча; понял он из услышанного немногое, однако слова «тревога» и «чужие» все же разобрал.

Старший поднес к губам «моторолу». Но прежде, чем он успел сказать хоть слово, со стороны перекрестка донесся басовитый клекот КПВТ.