Сириус Блэк III (СИ)

— Вот решаю, будить тебя или бесстыдно воспользоваться спящим… Нет, не хочу чтобы ты пропустил самое интересное.

Люпин как-то странно посмотрел на Блэка, запустил пальцы в его влажные волосы и… (Ц) «Ничего себе… Дождался! — Сириус не поспевал за ним и позорно прекратил неудачные попытки отвечать взбесившемуся любовнику. — В тихом омуте кто водится? Рем…» Его негромкие, но выразительные стоны сообщали Люпину, что он всё делает правильно. Сириус прижался к нему всем телом так сильно, что тот вскрикнул:

— Ты хочешь мне рёбра переломать?.. Я не убегу. На это раз — нет. Разве не видишь?

«Надо показать ему всё, на что я способен, — думал Сириус, — ну, или почти всё… Вот сейчас. Аккуратно, нежно. Неторопливо… Можно предложить и что-то поинтереснее, но…» Люпин издал протяжный тихий стон и закрыл глаза… Горячо. Волнующе. Великолепно.

Сейчас Люпин впервые воспринимал действия Блэка и свои ощущения без суеты, спешки, лихорадочного возбуждения, отключавшего голову, без нервной дрожи, без страха, без стыда. Он понимал, что и как с ним делал Сириус, и его потемневшие глаза и закушенная губа свидетельствовали о том, что пока его всё более чем устраивало…. (Ц) Но ему хотелось большего, и Люпин догадался чего именно.

(Ц) Пусть…

Затуманенный взгляд одного, и плывущий — другого… Сириус (Ц) …не отпустил Римуса, а ещё крепче прижал к себе…

*

Мальчишки… Милые, дерзкие, влюблённые…

Огромный угольно чёрный пёс перевернулся на спину и заёрзал по шерстяному покрывалу кровати, энергично перебирая в воздухе всеми четырьмя лапами. Его запрокинутая клыкастая морда довольно улыбалась.

— Что ты творишь? — возмутился Римус. — Блох, что ли, гоняешь? От тебя вся кровать будет в шерсти!

Пёс замер в блаженной позе кверху пузом, умилительно скрестив передние лапы на груди. Зайчик! Римус подсел к нему и с напускной брезгливостью на лице стал почёсывать собачий живот.

— О! — он посмотрел псу в пах. — Если ты, Бродяга, полагаешь, что это приятное зрелище, то ошибаешься! Сейчас же прекрати! Спрячь… это! Иначе я тебя к себе близко не подпущу!

Пёс резко перевернулся, встряхнулся особым образом. Римус закрыл глаза, чтобы не смущать ни себя, ни друга малоприятным зрелищем перевоплощения — и вот уже рядом с ним на кровати сидит обнажённый привлекательный парень.

— Так лучше? — с ожиданием спросил Сириус. — Теперь он тебя не пугает?

*

Мальчишки… Озорные, любящие по-взрослому, но не желающие расставаться с детством…

Они расположились подальше от посторонних глаз, на тихой лужайке, под молодым ясенем. Надо же хоть когда-то делать уроки!.. (Ц)

— Ты не слишком торопишься? Мы ведь решили позаниматься.

— Да я, вообще, сама расслабленность и умиротворение!

— О! (Ц)

Глава 7. Зверь

— Уходи!!! — прорычал Люпин.

Голубые глаза Римуса так стремительно поменяли цвет, что Сириус остолбенел! «Не ночью?!» — мелькнуло у него в голове. Только что совсем рядом светились два тёплых огонька цвета утреннего неба… правда, немного нервных. А уже в следующий миг его обожгли оранжевые горящие «угли»!

Своим чутким анимагическим обонянием Блэк уловил внезапно ударивший в нос омерзительный и страшный волчий смрад. Его спасло то, что в последнее время он часто принимал свою зверообразную форму и собачьи инстинкты довольно плотно переплелись с человеческим сознанием. Мозг Сириуса только лишь успел испугаться огромных волчьих клыков, щёлкнувших прямо у него перед носом, а ловкое тело чёрного пса, сформировавшееся в этот раз невероятно (спасительно!) быстро уже успело увернуться от когтей монстра. Оборотень едва задел бок Бродяги — тот даже не почувствовал боли от раны, — но зато отбросил пса на несколько метров. Блэк хотел встретить землю всеми четырьмя лапами, но ему не хватило кошачьей вёрткости, и собачью шею скрутило дикой болью от неуклюжего падения. Отчаянный жалобный визг вырвался помимо его воли…

Дрожавший обнажённый Римус стоял в душевой кабине под струями ледяной воды и жадно ловил ртом ускользавшие капли. Тело его было напряжено так, что мышцы казались каменными и неживыми, частые судороги заставляли его время от времени сжимать зубы, дыхание никак не могло прийти в норму. Он уже весь заледенел, кожа прибрела синеватый оттенок, но холодную воду выключил только тогда, когда в мозгу не осталось ни одной другой мысли: «Холодно! Сердце сейчас замёрзнет… Холодно!» Вытираться и греться он не торопился. Стоял, держась руками за кафельные стены, стучал зубами и не открывал глаз. До его почти отключившегося слуха донеслось странное цоканье и хлюпанье лёгких шагов по влажному полу ванной комнаты. Обернувшись, он увидел косматую собачью морду. Глаза пса в обрамлении длинных пушистых ресниц смотрели преданно и печально. Горячий шершавый язык лизнул его в бедро. Римус увидел большую кровоточившую рану на боку собаки и отвернулся. Стоять мокрым и голым в холодной душевой под пристальным взглядом пронзительных собачьих глаз было, мягко говоря, неуютно.