Система международных отношений. Нации в борьбе за власть

Французское и российское правительства рассчитывали на вмешательство Великобритании, не будучи уверенными в нем. Британский посол сообщал из Берлина 30 июля 1914 года, что французский посол «постоянно ругает меня за то, что Англия держит свои намерения в тайне, и говорит, что единственный способ предотвратить всеобщую войну — это… заявить… что Англия будет сражаться на стороне Франции и России». Правительства Центральных держав были совершенно не осведомлены об этом обмене письмами до тех пор, пока не началась Первая мировая война. Таким образом, они начали с предположения, что Великобритания останется нейтральной;… до последнего момента, — сообщает британский посол в Берлине, — они думали, что Англия не вступит в войну. Поэтому они пришли к выводу, что баланс сил благоприятствует им. Франция и Россия начали с противоположного предположения и пришли к противоположному выводу.

Британская политика секретности в отношении обязательств Великобритании по отношению к Франции широко критикуется на том основании, что Германия никогда бы не вступила в войну против Франции и России, если бы заранее знала, что Великобритания присоединится к последним державам, то есть, если бы она могла сделать свои расчеты баланса сил, зная об англо-французском соглашении от ноября 1912 года. Однако ни британское, ни французское и российское правительства не были заранее уверены в том, что это соглашение будет означать для баланса сил в августе 1914 года. Поэтому, даже если бы германское правительство знало о соглашении, оно не могло быть уверено в том, каким будет фактическое распределение сил накануне Первой мировой войны. Именно в этом состоянии крайней неопределенности, присущем любой системе баланса сил, состоящей из союзов, следует искать причины того, что баланс сил не смог предотвратить Первую мировую войну. Заместитель министра иностранных дел Германии спонтанно выразил ту неуверенность, которой подвергалась система союзов. О том, насколько двусмысленной была ситуация, которую создал этот обмен письмами, свидетельствует текст письма, которое сэр Эдвард Грей, министр иностранных дел Великобритании, написал 22 ноября 1912 года г-ну Полю Гамбону, послу Франции в Великобритании, и которое в значительной степени повторяется в ответе французского посла на следующий день.

Время от времени в последние годы французские и британские военно-морские эксперты проводят совместные консультации. Всегда было понятно, что такие консультации не ограничивают свободу любого из правительств решать в любое будущее время, оказывать или нет помощь другой стороне вооруженной силой. Мы договорились, что консультации между экспертами не являются и не должны рассматриваться как обязательства, обязывающие одно из правительств действовать в непредвиденных обстоятельствах, которые не возникли и, возможно, никогда не возникнут. Например, диспозиция французского и британского флотов, соответственно, в настоящий момент не основана на обязательстве сотрудничать в войне.

Вы, однако, отметили, что, если у одного из правительств есть серьезные основания ожидать неспровоцированного нападения третьей державы, может стать необходимым знать, может ли оно в этом случае рассчитывать на вооруженную помощь другой державы.

«Я согласен, что если у одного из правительств есть серьезные основания ожидать неспровоцированного нападения третьей державы, которое угрожает общему миру, оно должно немедленно обсудить с другим правительством, должны ли оба правительства действовать совместно для предотвращения агрессии и сохранения мира, и если да, то какие меры они готовы принять совместно. Если эти меры предполагают действия, то планы генеральных штабов должны быть немедленно приняты во внимание, и правительства затем решат, какие меры должны быть приняты».

Нереальность баланса сил

Эта неопределенность всех расчетов силы не только делает баланс сил неспособным к практическому применению, но и приводит к его отрицанию на практике. Поскольку ни одна нация не может быть уверена в правильности своих расчетов распределения власти в любой конкретный момент истории, она должна, по крайней мере, убедиться, что, какие бы ошибки она ни совершила, они не поставят ее в невыгодное положение в борьбе за власть. Другими словами, нация должна иметь по крайней мере запас прочности.

Активно участвующие в борьбе за власть должны на самом деле стремиться не к равенству власти, а к превосходству власти в свою пользу. И поскольку ни одна нация не может предвидеть, насколько крупными окажутся ее просчеты, все нации должны в конечном итоге стремиться к максимуму доступной им власти. Только так они могут надеяться достичь максимального запаса прочности, соизмеримого с максимальным количеством ошибок, которые они могут совершить. Безграничное стремление к власти, потенциально всегда присутствующее в силовых порывах наций, находит в балансе.