Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2

– Да, именно… – Мог ли он знать, что после того, как он годами как ни в чём не бывало использовал этот логин, ему в один прекрасный день станет за него неловко!

Наконец, придав лицу серьёзное выражение, он изрёк:

– Прошлой ночью адепты из многих школ видели меня в пещере Чиюнь. Едва ли мне теперь удастся сохранить это происшествие в тайне, и всё же я призываю вас по возможности не распространяться о нём. Лучше всего будет, если вы вовсе не станете обо мне упоминать.

– Но почему? – изумился Ян Исюань. – Старейшина, разве вы не говорили, что близко знакомы с моим учителем?

– Можно сказать, что мы и впрямь неплохо знаем друг друга… – вынужден был признать Шэнь Цинцю.

К его немалому облегчению, от этого щекотливого вопроса его избавили спасённые им стражи, возобновив прерванное обсуждение.

– Кстати говоря, Лю-гэ, – начал один из них, выплёвывая шелуху от тыквенных семечек, – ты ведь тогда так и не рассказал нам, какое же объяснение происходящему представляется тебе более правдоподобным?

– О, это крайне любопытная версия, – тотчас оживился Лу Лю. – Сдаётся мне, она возникла в кругу вовлечённых лиц, а затем принялась гулять по свету. Стало быть, эти Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю…

При этих словах сердце последнего болезненно ёкнуло. Невольно выпрямившись, он весь превратился во слух – даже движения веера замедлились. Ученики с хребта Цанцюн также не смогли удержаться от того, чтобы не покоситься в ту сторону.

– Так вот, Ло Бинхэ приходился учеником Шэнь Цинцю, так ведь? – Отпив чай, начал Лу Лю. – Поскольку он ведёт своё происхождение из низов, в юные года ему пришлось снести немало бед и унижений. И даже после того, как он вошёл в число учеников хребта Цанцюн, им какое-то время пренебрегали – поговаривают, что тогда он регулярно подвергался побоям и издевательствам со стороны товарищей. Однако в дальнейшем, по счастью, Шэнь Цинцю оградил его от этих посягательств, окружив вниманием и заботой.

Голос Лу Лю то поднимался, то падал, замирая в самых драматичных местах. Сопровождая своё повествование размеренными кивками, он держал в руке брусок из розового дерева, будто настоящий сказитель[43]. Шэнь Цинцю и сам украдкой закивал: да, именно так всё и было – прежде, чем он сбросил Ло Бинхэ в Бесконечную бездну, его и впрямь не в чем было упрекнуть.

– И что проку было в этой заботе? – не удержавшись, фыркнул Ян Исюань. – Чтобы он потом…

Его перебил другой недоумевающий страж:

– Разве это не противоречит тому, что Шэнь Цинцю, как утверждают, только и делал, что издевался над учениками?

– Уже озадачены? – подначил их Лу Лю. – Что же вы скажете, когда услышите, что эта парочка была воистину неразлучна, что и породило запретные чувства?

К этому моменту сидящая за соседним столиком троица, заслушавшись, сделала по глотку, но при последних словах у Шэнь Цинцю и Ян Исюаня чай фонтаном брызнул изо рта. Лю Минъянь удалось избежать подобного конфуза, но её рука дрогнула, так что чай из накренившейся чашки также оросил стол.

Внимающие Лу Лю стражи, потрясённо втянув воздух, принялись сыпать вопросами:

– Так в этом и заключается твоя версия?!

– Именно так, – признал Лу Лю. – Но, строго говоря, это Ло Бинхэ питал нечистые помыслы по отношению к своему учителю, предаваясь безосновательным фантазиям.

«Чего? Каким таким “фантазиям”?!» – негодовал в сторонке Шэнь Цинцю.

– Сами подумайте: кем был Шэнь Цинцю? Главой пика Цинцзин. А чем славится этот пик? Это обитель чистоты, спокойствия и гармонии – все побуждения сердец её адептов направлены лишь на усвоение классических канонов и продвижение по тропе совершенствования. Презрев мирскую суету, Шэнь Цинцю был воистину далёк от низменных страстей обычных людей, так что он ни за что не поддался бы подобным желаниям. И тогда в сердце Ло Бинхэ, который всеми силами души стремился к недостижимому, неразделённая любовь преобразилась в жгучую ненависть!

На лбу и запястьях Шэнь Цинцю вздулись вены.

– Л-любовь в ненависть? – потрясённо выдавил Ян Исюань.

– Во всяком случае, это лучше любых других измышлений объяснило бы всё происходящее, – продолжил Лу Лю. – Что же до событий собрания Союза бессмертных, то они вполне могли разворачиваться следующим образом. Будучи старшим учеником пика Цинцзин, Ло Бинхэ добился замечательных результатов и был преисполнен уверенности в себе. Вот только случилось так, что в это самое время в запечатанное ущелье Цзюэди внезапно хлынули демоны, и Шэнь Цинцю наряду с другими бросился на подмогу ученикам. Повинуясь безумному порыву, Ло Бинхэ решил воспользоваться этим моментом, чтобы открыть учителю свои истинные чувства.

Ладонь Шэнь Цинцю со звонким хлопком повстречалась с лицом.

Ну почему, почему из десяти фраз, что слетали с уст этого человека, девять ни в чём не грешили против истины, а десятая оказывалась дичайшей чушью?

Более того, эта последняя фраза делала весь рассказ о собрании Союза бессмертных верхом двусмысленности!

– Отличаясь возвышенной и целомудренной натурой, – благоговейно поведал Лу Лю, – Шэнь Цинцю, конечно же, решительно отверг чувства ученика.