Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2

– Кто следующий? – бесстрастно произнёс он. – Если никто не вызовется, я намерен низвергнуть табличку с названием школы.

Эти слова так поразили Шэнь Цинцю, что он невольно вскинул голову, глядя на воздвигнутую высоко над землёй горизонтальную табличку: выгравированные на ней иероглифы «Цанцюн» были начертаны рукой самого основателя. Эта табличка была настолько древней, что сделалась лицом их школы, а потому снять её было всё равно что отвесить пощёчину всему хребту Цанцюн. Когда много лет назад Ша Хуалин опрометчиво устроила набег на пик Цюндин, она также собиралась сорвать табличку, чтобы представить её в мире демонов в качестве трофея.

– Хочешь драться – так дерись, – рыкнула Ци Цинци. – Сперва ты предал огню одну из наших горных обителей, затем разрушил ворота, теперь собираешься сорвать табличку – чего ты этим добиваешься? Отхватываешь по кусочку вместо того, чтобы действовать напрямик?

– Шимэй Ци, сохраняй спокойствие, – остановил её Юэ Цинъюань, поднимаясь на ноги. Хоть его позиция была явно проигрышной, он не позволял себе ни малейшего проявления слабости, чтобы тем самым не подорвать боевой дух товарищей. – Бессмертное тело шиди Цинцю помещено в главный павильон. Он принадлежал пику Цинцзин моей школы, и, чтобы его душа пребывала в мире, ему надлежит покоиться бок о бок с другими главами своего пика. Сколько бы усилий ни затратила ваша милость, вам не удастся наложить руки на тело нашего брата, пока дышит хоть один из нас.

– Так тому и быть! – в один голос отозвались его товарищи.

Подобное развитие событий Шэнь Цинцю предвидел с самого начала – потому-то и поспешил на хребет Цанцюн при первой же возможности, зная, что его собратья костьми лягут, защищая его тело.

Уголок губ Ло Бинхэ приподнялся в зловещей улыбке.

– Сам я не стану вредить хребту Цанцюн, – опустив голову, неторопливо произнёс он. – Равно как от моих рук не падёт ни один из его адептов. Но у меня нет недостатка во времени, так что я подожду.

Это «подожду» стальными когтями царапнуло по сердцу Шэнь Цинцю.

Ло Бинхэ не из тех, кто станет скрывать истинные намерения за учтивыми словами. Когда у него достаточно грубой силы, он не будет терять время на дипломатические изыски. Если ему было что-то нужно от какой-то из школ, он прибегал к самым безыскусным методам: резне и истреблению всех её последователей, а затем попросту забирал желаемое. Едва ли он потратил целых два дня на окучивание хребта Цанцюн лишь потому, что у него не нашлось занятия поинтереснее, – скорее, он и вправду чего-то ждал.

А именно, чтобы сюда явился сам Шэнь Цинцю.

Его кулаки сжались сами собой.

– Приступай, – велел Ло Бинхэ.

– Гм? – Мобэй-цзюнь выступил вперёд, но неожиданно остановился: – Я уже достаточно дрался.

Очевидно, эти самые разбросанные в художественном беспорядке и вонзившиеся в стены сосульки были делом его рук.

– Так выбери вместо себя кого-нибудь другого, – милостиво распорядился Ло Бинхэ.

Мобэй-цзюнь кивнул. Запустив руку за спину, он вытащил на свет божий прятавшегося за ним человека.

Приподняв его за шиворот, будто котёнка, он швырнул его в центр зала между двумя противоборствующими сторонами. Шан Цинхуа с трудом поднялся на ноги, сотрясаясь от страха. Казалось, при виде него адепты хребта Цанцюн готовы были метать молнии.

И не только они: Шэнь Цинцю сам готов был плевать огнём в это вероломное Верховное Божество, этого недоделанного эксперта Сян Тянь Да Фэйцзи!

Ци Цинци тотчас выхватила меч с воплем:

– Предатель!

– Шимэй Ци, прошу, не надо браниться и размахивать мечом, – выдавил заискивающую улыбку Шан Цинхуа. – Вы так красивы, и, веди вы себя хоть немного поженственнее…

Как и следовало ожидать, подобное замечание возымело прямо противоположный эффект: кипя от злости, Ци Цинци сделала яростный выпад в его сторону:

– Сейчас я покажу тебе, кто тут шимэй!

Шан Цинхуа еле успел увернуться от её удара, вновь укрывшись за спиной Мобэй-цзюня, однако тот безжалостным пинком отправил его обратно.

– У меня, знаете ли, тоже выбор был невелик, так что не надо вешать на меня всех собак, – запричитал Шан Цинхуа. – А сражаясь с адептом собственной школы, вы лишь ославите себя в глазах окружающих…

От этих слов Шэнь Цинцю лишился дара речи: выходит, Шан Цинхуа был куда более беспардонным, чем он был в состоянии себе представить. Это же надо ляпнуть такое в подобный момент – тут надо быть воистину… бесстыжим.

– Это с тобой, что ли? – огрызнулась Ци Цинци. – А те адепты хребта Цанцюн, что погибли или пострадали по твоей вине на собрании Союза бессмертных, разве они не были твоими собратьями по школе? Неужто для того, кто с потрохами продался демонам, существуют собратья в мире людей? Ты явился сюда бесчинствовать вместе со своим богомерзким господином, – и после этого осмеливаешься говорить мне о братстве?!