Скала Прощания. Том 2

«Зло уже совсем рядом, – сказал он тогда собравшимся рыцарям. – И речь не только о разбойниках, которые нападают на путешественников и изолированные фермы. Жители Севера напуганы…»

«Не только разбойники…» – Эолейр тряхнул головой, недовольный собой. Он был настолько поглощен текущими проблемами своего народа, пытавшегося выжить, что забыл о собственном предупреждении. Им действительно стоило опасаться более серьезных угроз, чем те, что представляли собой Скали из Кальдскрика и его армия головорезов.

Эолейр слышал истории, рассказанные теми, кто пережил падение Наглимунда, испуганные и озадаченные рассказы о призрачной армии, призванной Верховным королем Элиасом. Еще во времена юности Эолейр слышал легенды о Белых Лисах, демонах, живущих в самых темных и холодных землях крайнего севера, которые возникали, словно чума, а потом бесследно исчезали. В течение всего последнего года жители Фростмарша шепотом, у вечерних костров, говорили именно о жутких бледных демонах. Как глупо, что именно Эолейр из всех людей не понял правды, что таилась в их историях, – разве именно об этом он сам не предупреждал в те далекие дни?!

Но что все это означает? Если истории правдивы, зачем таким существам, как Белые Лисы, заключать союз с Элиасом? Быть может, они как-то связаны с отвратительным священником Прайратом?

Граф Над-Муллаха вздохнул и отклонился в сторону, чтобы помочь лошади удерживать равновесие, – они спускались по опасной горной тропе. Быть может, несмотря на глупости, которые Мегвин совершала, она поступила разумно, когда поставила перед ним эту задачу. Но все же он не мог принять то, как она с ним говорила. Почему она так вела себя в подземном городе после всего, что он сделал для ее семьи и многолетней верной службы королю Ллуту? Ужас и необычность их положения, вероятно, стали причиной ее жесткого поведения, но не могли оправдать его.

Подобное безрассудство было лишь одним из аспектов странных изменений, которые произошли в характере и поведении Мегвин. Эолейр очень за нее беспокоился, но не знал, как ей помочь. Она с презрением относилась к заботе и, казалось, считала его лишь хитрым придворным – Эолейра, который ненавидел вероломство, однако был вынужден им овладеть на службе ее отцу! Когда он пытался как-то облегчить ее жизнь и боль, она оскорбляла его и поворачивалась спиной, и ему оставалось лишь наблюдать ухудшение ее болезни. В то время как земля вокруг вызывала у него все больше отвращения, разум Мегвин наполняли странные фантазии, а он ничего не мог сделать.

Эолейр уже два дня ехал через пустынные долины Грианспога в сопровождении лишь собственных холодных мыслей.

Поразительно, как быстро Скали удалось стать постоянным хозяином Эрнистира. Ему оказалось мало владеть домами и строениями, все еще стоявшими в Эрнисдарке, а также окружавшими его деревнями, – тан Кальдскрика начал строить новые, огромные дома из грубо отесанного дерева. Границы леса Сиркойл быстро отступали, а на месте деревьев торчали лишь голые пни.

Эолейр ехал вдоль горных хребтов, наблюдая за крошечными фигурками в долинах и прислушиваясь к стуку молотков плотников, который разносился по заснеженным склонам.

Сначала он не мог понять, зачем Скали столько домов: армия завоевателей, хоть и внушительных размеров, едва ли была такой огромной, чтобы им не хватило места в брошенных домах Эрнистира. И только взглянув на низкое северное небо, понял, что происходит.

«Должно быть, все риммеры Скали перебираются сюда с севера – старые и молодые, женщины и дети. – Эолейр посмотрел на крошечные, старательно работавшие тени. – Если в Эрнисдарке идет снег в конце тьягара, то Наарвед и Скогги, вероятно, превратились в ледяной ад. Пусть сожрет меня Багба, что за мысль! Скали загнал нас в пещеры. А теперь собирает риммеров, чтобы поселить на наших, захваченных им землях».

Несмотря на страдания, перенесенные его соплеменниками от рук воинов Скали Острого Носа, несмотря на гибель короля Ллута, мучительную смерть принца Гвитинна и сотен храбрых солдат самого Эолейра под серым небом западных лугов, граф неожиданно, и к собственному удивлению, обнаружил, что запасы глубокого гнева и холодной ненависти в его душе все еще себя не исчерпали. Уже одно то, что люди Скали беспрепятственно пользовались дорогами Эрнисдарка, было плохо, но мысль, что они привезут своих женщин и детей, чтобы поселить их в Эрнистире, наполняла Эолейра неуправляемой яростью, более сильной, чем та, что он ощутил, когда первый эрнистириец пал в долине Иннискрич. Оставаясь беспомощным на вершине горы, он проклинал захватчиков и обещал себе, что сделает все, чтобы шакалы Скали с горестным воем вернулись обратно в Кальдскрик – те, что не умрут на бесценной земле Эрнистира, которую они захватили.