Скала Прощания. Том 2

Мириамель шагнула к поручням и увидела подрагивавшую в седле волн серую голову, которая смутно напоминала человеческую, только без волос. У существа было гладкое тело без чешуи, как у дельфина, и красный беззубый рот в форме круга, как будто оно собралось запеть, глаза напоминали гниющие ягоды ежевики. Отвратительное существо издало странный булькающий крик и скользнуло в волны, только мелькнули ноги с длинными перепончатыми пальцами. Через мгновение голова снова появилась, еще ближе к кораблю. Чудовище за ними наблюдало.

Внутри у Мириамель все сжалось.

– Килпа, – прошептала она.

– Он ужасный, – сказал Кадрах, продолжавший сидеть у планшира. – У него лицо как у проклятой души.

Пустые черные глаза следили за Мириамель, шагнувшей к поручням. Она прекрасно поняла, что имел в виду монах: килпа был ужаснее любого другого животного, даже дикого, – и невероятно напоминал человека, но лишенного любых человеческих свойств.

– Я не видела килп уже несколько лет, – медленно проговорила Мириамель, не в силах оторвать взгляд от морского чудовища. – И мне не приходилось смотреть на них с такого близкого расстояния.

Ее мысли обратились к детству, к путешествию, в которое она отправилась вместе с матерью Иллисой из Наббана на остров Винитта. Килпа то появлялся, то исчезал в кильватере корабля, и юной Мириамель он казался забавным, как морские свиньи или летучие рыбы. Теперь, когда она увидела килпу вблизи, она поняла, почему мать поспешно оттащила ее от борта, и ей стало не по себе.

– Вы сказали, что уже встречали их прежде, миледи? – спросил чей-то голос.

Мириамель резко обернулась и увидела стоявшего у нее за спиной Аспитиса, рука которого лежала на спине сидевшего Кадраха. Монах выглядел совершенно больным.

– Давно, когда путешествовала… в Вентмут, – поспешно ответила она. – Они ужасны, не так ли?

Аспитис задумчиво кивнул, глядя на Мириамель, а не на скользкое серое существо, покачивавшееся на волнах за кормой.

– Я не знал, что килпы заплывают так далеко на север, – добавил он.

– Но разве Ган Итаи не делает все, чтобы они держались от нас подальше? – спросила она, постаравшись сменить тему. – Почему этот подобрался так близко к кораблю?

– Ниски измучена, и ей необходимо поспать, кроме того, килпы стали очень дерзкими. – Аспитис наклонился, поднял с палубы железный гвоздь с квадратной головкой и швырнул его в молчавшего килпу. Гвоздь упал в воду в футе от его головы, лишенной носа и ушей. Черные глаза даже не моргнули. – В последнее время они стали невероятно активны, – продолжал граф. – После окончания зимы они сумели захватить несколько небольших суденышек и даже пару довольно крупных. – Он поспешно вскинул руку, сверкнули золотые кольца. – Но вам не следует бояться, леди Мария. Ган Итаи лучшая певица из всех мне известных.

– Это существо ужасно, а я болен, – простонал Кадрах. – Я должен спуститься вниз и лечь. – Он не заметил протянутую руку Аспитиса, поднялся на ноги и побрел прочь.

Граф повернулся и прокричал указания матросам на продуваемом ветром рангоуте.

– Мы должны взять рифы на парусах, – объяснил он. – Приближается очень сильная буря, и нам ничего не остается, как ее переждать. – И, словно чтобы подчеркнуть важность его слов, над северным горизонтом снова сверкнула молния. – Быть может, вы присоединитесь ко мне во время вечерней трапезы? – Над морем прокатились раскаты грома; дождь припустил сильнее. – Тогда ваш опекун получит возможность прийти в себя в одиночестве, а вы не останетесь без компании, если шторм станет страшным. – Он улыбнулся, показав ровные зубы.

Мириамель его предложение показалось привлекательным, но она понимала, что ей следует соблюдать осторожность. От Аспитиса исходило ощущение притаившейся силы, словно он старался ее не пугать. В некотором смысле граф напоминал ей герцога Изгримнура, который обращался с женщинами с мягким, почти избыточным уважением, словно его крутой нрав мог выйти из-под контроля, вырваться наружу, привести в ужас и потрясти. Ей казалось, что Аспитис что-то скрывает. И ее это заинтриговало.

– Благодарю вас, ваша светлость, – наконец сказала она. – Для меня это честь, однако вы должны меня извинить, потому что мне придется иногда вас покидать, чтобы проверить, как себя чувствует брат Кадрах, – вдруг ему потребуется помощь.

– В противном случае вы бы не были той благородной леди, какой являетесь, – сказал он, взяв ее под руку. – Я вижу, что вы близки, как члены семьи, и вы уважаете Кадраха, словно он ваш любимый дядюшка.

Мириамель не удержалась и бросила взгляд через плечо, когда Аспитис повел ее по палубе в сопровождении громких голосов матросов, работавших на реях и пытавшихся перекричать ветер. Килпа все еще плыл по вспененному зеленому морю, внимательно наблюдая за кораблем, совсем как священник, и его круглый черный рот оставался открытой дырой.