Скандал в семействе Уинтерли

Какой прекрасной мечтой он мог бы стать, признала она, оставшись наедине со своими мыслями. Она улыбнулась его упрямому нежеланию сознаться, что нога еще болит, хотя прошло всего шесть месяцев после Ватерлоо и смертельной опасности, пережитой им в тот день. Любой другой человек стремился бы беречь себя и завел бы трость, чтобы облегчить боль, которая наверняка мучила его после вчерашнего безрассудного противостояния с бушующим морем и ее отцом. Но Кольм Хэнкорт был слишком горд и строптив, чтобы сделать что-нибудь подобное, обвинила его Ив.

Стоп. Кольм оставил ей альбом для набросков с очевидным приглашением посмотреть, что там, а она теряла время, глядя, как он уходит, словно считала бесценной каждую секунду, когда она еще могла его видеть. Ив с сомнением взглянула на альбом, ожидая увидеть яростные штрихи и резко очерченные контуры этого места, которое она так любила, несмотря на переменчивый нрав погоды здесь. Ладно, с вызовом подумала она и открыла альбом. О боже! Как он мог нарисовать это, а потом убежать, словно не мог дождаться, чтобы поскорее уйти от нее? Ив посмотрела на первый лист, потом на второй… Это были рисунки, изображавшие не кого иного, как ее. Только в зеркале она никогда не видела себя такой! Вот Ив Уинтерли задумчивая и немного печальная, здесь она улыбается, как будто приветствует самого замечательного человека в мире, здесь она нахмурилась, а здесь выглядит оскорбленной.

Сердце Ив екнуло, потом понеслось галопом, когда она дошла до последней страницы и обнаружила, что он нарисовал ее вчерашнюю. Она не могла не признать правдивости этого образа — леди, на несколько мгновений позволившая себе забыть, кто она такая. Ее припухшие от поцелуев губы и жадный взгляд, обращенный к мужчине, который пробудил в ней столько всего, что ей хотелось плакать, глядя на себя. Это был шанс, который мог больше никогда не повториться, Ив и Кольм, о которых она так мечтала. Но ее останавливал страх, осторожность девушки, не просто выросшей без матери, а имевшей перед собой дурной пример Памелы.

Глядя на рисунок, Ив понимала, что будет тосковать об этой несбывшейся любви. Уже сейчас она чувствовала, что какая-то часть ее жизни ушла вместе с ней, что она никогда больше не ощутит такой полноты бытия, потому что никогда не будет той женщиной, которая смотрела на нее с этого листа бумаги. Ей стало безумно больно, но герцог и герцогиня уже заканчивали тактично прогуливаться неподалеку, и вскоре ей предстояло встретить их проницательные взгляды, как будто она не видела в этих рисунках, какой могла бы быть, если бы Кольм позволил себе полюбить ее. Поэтому она спрятала маленький альбомчик под своей шалью и повернулась, чтобы встретить их любезной улыбкой.

— Я вижу, мой племянник уже удалился со сцены, — вместо приветствия сказал герцог.

— Сейчас у него душа не на месте. Думаю, из него мог получиться хороший художник, если бы он смог усидеть неподвижно достаточно долго, чтобы выразить себя, — заметила герцогиня, печально покачав своей седеющей, но все еще красивой головой.

Ив невольно подумала, каких блестящих результатов мог достичь Кольм, судя по тому маленькому альбомчику, который сжигал ее сквозь тонкую шерсть шали, и постаралась выдержать взгляд герцогини с максимальной твердостью.

— Мистер Хэнкорт, должно быть, привык к активной жизни, учитывая род его занятий в последние годы, — вежливо отозвалась она.

— Тем более пора успокоиться и проявить свои таланты теперь, когда он дома, — решительно возразила ее светлость.

Ив подумала, что ей будет не хватать герцогини. И решилась поговорить с ней.

— Каким был лорд Кристофер Хэнкорт? — спросила она у герцогини, после того как герцог пошел назад в замок, к своим любимым книгам.

— Если судить по моим немногочисленным воспоминаниям о нем до того, как мы с Хорэсом сбежали из Лондона, Крис мало отличался от других избалованных младших сыновей, которые отказывались взрослеть.

— Когда он встретил мою мать, ему было лет на десять больше, чем сейчас его сыну, верно? К тому же он был женат и имел детей, — сказала Ив, чувствуя, что ей нужно понять, как предательство отца изменило жизнь Кольма.

— От меня вы не услышите беспристрастного мнения о них, мисс Уинтерли. Если хотите получить его, ищите в другом месте.

— Любой интерес, который я проявлю к вашему племяннику, возбудит такую волну сплетен, что мы оглохнем, — сухо ответила Ив.

— Тогда доверьтесь собственным глазам, девочка, и не позволяйте действиям двух давно умерших глупцов бросать тень на ваши суждения. Или вы собираетесь прожить жизнь, сковав себя чередой событий, которые могут произойти в будущем через много лет? Если вы всю оставшуюся жизнь намерены жить в тени Памелы Вердойн, мне вас жаль.

— Но как я могу не быть осторожной, если она так прославилась?