Скандал в семействе Уинтерли

Беда в том, что недавние надежда, любовь и уверенность, которые воодушевляли ее во время свадебной церемонии, начали слабеть. Потом был еще свадебный завтрак, семейный обед и свадебный бал, и — Кольм прав — все эти недели после помолвки ее отец держал их в такой строгости, что им едва удавалось тайком поцеловаться. Ив понимала: папа решил показать всем, насколько этот союз между Уинтерли и Хэнкортом не похож на порочную связь их родителей, но это заставляло ее постоянно нервничать по поводу сегодняшней ночи. Она подозревала, что большинство обрученных пар находят способ доказать друг другу свою любовь, несмотря на условности. Но за ними с Кольмом так строго следили, как будто они были единственными наследниками королевских домов.

— Леди Хлоя — самая лучшая мачеха. Верити плутовка, и я очень рад, что новая жена ее отца поможет Хлое с этой проказницей. Твоя горничная Брэн — настоящее сокровище и любит тебя, как мать, но прошу тебя, любимая, давай запремся от всех. Если еще кто-нибудь захочет озвучить очередной совет, который они чувствуют себя обязанными дать тебе перед первой брачной ночью, я, скорее всего, не выдержу и заплачу.

— Мне как-то трудно представить сурового мистера Картера льющим потоки слез, — ответила Ив и, вспомнив того упрямого загадочного джентльмена, вдруг осознала, как сильно изменился Кольм с их первой встречи, хотя мистер Картер был ей дорог так же, как ее обожаемый муж.

Узнав, что отец любил его и что покойный герцог обошелся с лордом Крисом почти так же плохо, как с ним, Кольм утратил свою пугающую самодостаточность, так долго заставлявшую его убеждать Ив, что он в ней не нуждается. Слава богу, она увидела под этой маской настоящего Кольма, и теперь он позволял себе не скрывать свои чувства и страсть. Теперь его золотисто-карие глаза горели огнем и даже хромота стала менее заметной. Ее Кольм выглядел более молодым и беззаботным. Так разве могла она чувствовать страх перед первой брачной ночью с этим стройным красивым мужчиной, который любил ее так сильно, что смог перешагнуть через прошлое и поверить в их счастливое будущее? Любой другой мужчина мог бы пугать ее, но только не Кольм, ее любовь и ее законный супруг.

— А что, если я храплю, Кольм? — вдруг спросила она, сама не зная, откуда вдруг взялась эта отвратительная мысль.

Он весело засмеялся, и до чего же хорош был этот звук. До сих пор Кольм так редко бывал легкомысленным, что Ив чуть не заплакала, вспомнив, как долго ему пришлось вести замкнутую, одинокую жизнь.

— Думаю, я научусь с этим мириться, — торжественно произнес Кольм. Он подошел ближе; его горящие глаза говорили, что он думает, как бы поскорее стянуть с нее одеяло. — Мне уже пришлось это делать на зимних квартирах или когда мы ночевали в палаточных лагерях. Ты представляешь, какой шум производит спящая армия? Нет? Так вот, мой первый сержант своим храпом заглушал артиллерию.

— Несчастная женщина его жена, — сказала Ив и, глядя на мужа, вспомнила, какое счастье, что он выжил.

— Да, была бы, если бы он остался жив.

— Бедняга. — Она не отвела взгляд и не стала делать вид, будто не знает, что война убивает и хороших, и плохих людей без разбора. Просто с ее мужем такого не случится, она не допустит.

— Да, — тихо ответил Кольм.

— Я хочу быть твоей любовницей каждый день, Кольм. Не какой-нибудь хрупкой дамой, которую ты посадишь в коробку с пометкой «жена» и будешь кормить сладостями и красивыми словами, — серьезно сказала Ив.

— Можно подумать, что я посмел бы, — ответил он с той кривой улыбкой, которая появлялась, когда он хотел защитить свои нежные чувства. — У нас все будет по-настоящему, Ивлин Хэнкорт, — добавил он, откинув одеяло так, что она и не заметила. Ему хотелось увидеть ту почти ничего не прикрывающую ночную рубашку, которую ей подарила герцогиня.

— Разве это возможно? — шепнула Ив, когда его взгляд жадно скользнул по соблазнительным контурам ее тела. Золотые искры в глазах Кольма так завораживали, что она забыла покраснеть.

— Знаешь, думаю, да, — ответил он, проведя пальцем по складкам прозрачной ткани, отчего по всему ее телу пробежал трепет желания. Его руки действовали уверенно и настойчиво, заботясь больше о ее удовольствиях, чем о своих.

— Еще, — попросила Ив с долгим вздохом, который замер, когда его пальцы затеяли нежную игру с теплыми податливыми изгибами ее тела под тонким шелком. Она совсем сбросила одеяло и прильнула к нему: губы к губам, тело к телу. — О, мой Кольм, — шепнула она. — Мой муж, — добавила она и снова коснулась его губ легким поцелуем. — Мой любовник.

— Любимая, — ответил он.