Скарабей

Комаровский поднялся, подошел к навесному кухонному шкафу и стал шарить по его полкам в поисках рюмок, вытаскивая поочерёдно, то зелёные и голубые фужеры, то хрустальные лафитники, то серебряные «напёрстки», позолоченные изнутри, и показывая их хозяину.

«Напёрстки» удовлетворили Марципана. Он налил коньяку Комаровскому и себе, смакуя, выпил его, толстыми пальцами вытащил из коробки шоколадную конфетку с начинкой из «пьяной вишни» и стал посвящать соседа в свой план избавления от трупа.

– Сегодня рано, а послезавтра поздно, – убавив голос и поигрывая бархатными глазами, говорил Марципан. – Завтра – самое время. Завтра дежурит дядя Ваня. Мы сядем в твою «Ладу» и поедем в город. Не рано, часов в одиннадцать. Между завтраком и обедом – в доме полный штиль. Кто из жильцов в отъезде, кто на работе. Домохозяйки бродят по магазинам. Молодёжь ещё в школе или… не знаю где. Словом, пусто. «Тихий час», понимаешь?

Комаровский не очень уверенно кивнул. Он выпил подряд три порции коньяку, закурил и слушал Марципана с предельным вниманием, стараясь не пропустить ни слова. Больше всего на свете он жаждал получить лежащие на столе доллары.

– Я отвлеку дядю Ваню, – продолжал Марципан, пощипывая ус, – а ты возьмёшь ключи, поднимешься в мою квартиру… и вынесешь труп.

– Как… как это я его вынесу? – с лёгким ужасом спросил Комаровский.

– Боже мой, ну это же так просто! Завернёшь в ковёр и вытащишь.

– А что я скажу сторожу? – спросил Комаровский.

– Не беспокойся, Юрочка, – Марципан приложил ладонь к груди. – Я сам ему всё объясню. Скажу, что везу ковёр на дачу.

– А дальше что? – продолжал выпытывать режиссёр. В мыслях он разрабатывал эпизод избавления от трупа, словно собирался снимать триллер.

– Дальше просто. Засовываем тело в багажник, едем за город, на подходящую свалку, и там выбрасываем. Ну, как тебе мой план? – Марципан бросил взгляд на пачку долларов, посмотрел на соседа и съел ещё одну конфетку.

Комаровский сидел, глядя в одну точку. В голове у него был полный сумбур.

– Слушай, а если нас возьмут за ж…? – неожиданно пришло ему в голову.

– Я тебя не могу заставлять, – Марципан опустил глаза. – Думай, Юрочка. Но ты… мой единственный шанс на спасение. У меня на тебя вся надежда. Сам понимаешь, мне идти заявлять, уже поздно. Теперь уж точно мне тюрьмы не избежать. Значит, у меня останется один-единственный выход…

– Да погоди, Сергеич. Не расстраивайся ты так! Я же не отказываюсь. Не в моих правилах бросать товарищей в беде. Ты не горячись, рассказывай дальше по порядку. – Он вытащил из пачки последнюю сигарету и закурил, а пачку смял.

– Да я уже, собственно, всё рассказал, – пожал плечами Марципан. – Поверь, риска тут никакого нет, я ведь все продумал.

– А вдруг гаишники нас в пути тормознут? – размышлял Комаровский.

– Если что, это я беру на себя, – уверил Марципан.

– Ладно, мизансцена мне ясна, – задумчиво произнёс Комаровский. – А грим, костюмы?

– Какие костюмы? Какой грим? – Марципан начал раздражаться.

– Но ведь дядя Ваня может меня узнать? – с опаской заметил Комаровский.

– Будто он в гриме тебя не узнает! Очнись, Юрочка! Это тебе не кино, это – жизнь!

Они пили, ели и обсуждали предстоящее дело дотемна. Марципан устал и даже вспотел, уговаривая Комаровского. Он пустил в ход не только деньги, но и напитки, имевшиеся у него в заначке, и содержимое своего холодильника. Наконец Комаровский сказал твёрдое «да» и ушёл к себе до утра к великой радости пса Вулкана.

      Глава третья

Марципан сменил халат на длинную льняную сорочку и совершенно обессиленный, упал на кровать. Ему необходимо было выспаться, чтобы быть завтра в форме.

Он проспал всего час. Потом проснулся и стал тяжело ворочаться в постели. Тревога, которую он прогонял от себя, гнездилась где-то в его подсознании, терзала и не давала уснуть. «Ну вот, – мысленно досадовал Марципан. – Завтра буду иметь бледный вид и мешки под глазами, что само по себе подозрительно». Чтобы уснуть, он, заставил себя думать о приятном…