Сказ Про Иванушку-Дурачка. Закомуришка тридцатая (СИ)

Но больше не промолвили портные ни единого слова и бросились, понимаешь, как по команде тикать по сугробам! Хотел я за портными броситься в погонку, шобы догнать и попытаться убедить, шо они не так меня поняли и шо надо жить в дружбе, щобы на небеса не попасть, где нас с нетерпением ждут. Однако же аз, понимаешь, не смог разорваться: ведь портные потикали в противоположные стороны. Так я и остался на месте, подпрыгивая то на одной, то на другой ножке, а также пращу над головою вращая!

Туто мой Внутренний Бормот – а его сам сатана пестовал – подает свой бормот:

– Иван!

– Шо?

– Мне кажется, аз др-р-р... пр-р-р... продрог, однозначно!

– И-и-и-го-го!

– Ну и шо, Го-го-гоша?

– Шо, шо! Мне кажется, шо ты пр-р-р... др-р-р... продрог то́жде*!

– И-го-го! И-го-го!

– Кто, я?

– Да, ты, Ваня!

– Др-р-р... пр-р-р... продрог?

– Да, пр-р-р... др-р-р... продрог, однозначно!

– Сильно др-р-р... др-р-р... продрог?

– Сильно, пр-р-р... пр-р-р!..

– В самом деле?

– Да, в самом деле!

– Ты в этом убежден, Гоша?

– Абсюлютно убежден!

– В чем именно?

– В том, что ты дюже др-р-р... пр-р-р... продрог, Иван!

– И-го-го!

– Разве? Г-хм! Да, аз пр-р-р... др-р-р... продрог! Ну и шо, Гоша?

– Шо, шо! Мне кажется, надо др-р-р... пр-р-р... принимать меры, шобы согреться!

– И-го-го! И-го-го! И-го-го!

– А-а-а! Сейчас я пр-р-р... др-р-р... повращаю пращу да попрыгаю – и согреемся!

– Тьфу! Иван!

– Шо?

– Мне кажется, твое решение – полумера!

– И-го-го! И-го-го! И-го-го!

– Мне так не кажется, Го-го-го-гоша!

– Почему, Ваня?

– Потому що я в этом уверен, пр-р-р... пр-р-р!..

– Ну так прими не пр-р-р... мр-р-р... полумеру, а полноценные меры!

– И-го-го! И-го-го! И-го-го!

– Это какие ж?

– А вот видишь три кучи одёжи?

– Ван, ту, фри! Уно, дуэ, трэ! Раз, два, три! Вижу, вижу, ёшкина кошка!

– И-и-и-го-го-о-о!

– Возьми для нас чьто-нибудь теплое, Ива!

– Да ведь это чужое, Го-гоша!

– И-го-го! И-го-го!

– Чье именно, Иван?

– Сазошкино да Кирюшкино, ёшкина кошка!

– Да ведь они это др-р-р... бр-р-р... добро бросили и ж-ж-ж... бж-ж-ж... убежали!

– Значит, это др-р-р... др-р-р... добро бесхозное, Гоша?

– Да! До тех пор, пока кто-нибудь его-го не найдет, пр-р-р... пр-р-р!..

– А-а-а! Я понял, понял!

– И-го-го! И-го-го!

– Шо же ты понял, понятливый Иоанн?

– Я понял, ёшкина кошка: надо кого-нибудь подождать, кто это др-р-р... бр-р-р... добро найдет, однозначно!

– И-го-го! И-го-го! И-го-го!

– Зачем?

– Шобы пр-р-р... пр-р-р... попросить у него немножко зимней одежды, невежда!

– И-го-го-о-о!

– Иван!

– Шо?

– Долго же тебе пр-р-р... др-р-р... придется ждать!

– И-го-го! И-го-го!

– Почему, Го-го-гоша?

– Сам подумай: ну кого можно дождаться в безлюдном, пр-р-р... др-р-р... дремучем лесу?

– Каких-нибудь людей!

– Энто безлюдный лес, однозначно.

– А они в лес пр-р-р... бр-р-р... проберутся – и он перестанет быть др-р-р... бр-р-р... безлюдным!

– Энто др-р-р... мр-р-р... дремучий лес, двождызначно.

– Ну и шо?

– Люди заблудятся и до нас с тобой не дойдут, понимаешь!

– И верно, ёшкина кошка! Я об этом как-то не подумал, Гошка! Так шо же делать?

– И-го-го? И-го-го? И-го-го!

– Шо, шо! Надобедь посмотреть на энто дело с тр-р-р... др-р-р... другой стороны!

– И-го-го-о-о!

– Это с какой же?

– А вот с какой! Положим, що всё энто пр-р-р... др-р-р... добро уже кто-то нашел!

– И-и-и-го-го-о-о!

– Кто же это?

– Догадайся!

– Не догадываюсь! Ну кто?

– Др-р-р... пр-р-р... подумай!

– Не пр-р-р... бр-р-р... др-р-р... думается! Ах, кто?

– Кто, кто! Ты!

– И-го-го-о-о!

– Кто, я?

– Да, ты, однозначно!

– И-го-го!

– И в самом деле! Го-гоша!

– Шо?

– Др-р-р... пр-р-р... бр-р-р... др-р-р!.. Я толькя шта ворох одёвы нашел! И еще, и еще! Ай, цвай, драй! Ван, ту, фри! Уно, дуэ, трэ! Ажно три вороха одёвы, Гошка!

– И-го-го! И-го-го!

– Ну и шо?

– Шо, шо! Можно теперь выбрать себе зимнюю одёву, ёшкина кошка!

– Ах, как хорошо!

– Но тольки др-р-р... пр-р-р... при одном условии, двождызначно!

– Пр-р-р... др-р-р... при каком, Ваня?

– Шо ты мне подскажешь, какую одёву выбрать, бр-р-р... бр-р-р!

– Хорошо!

– Ну вот и хорошо, Гоша!

– И-го-го! И-го-го! И-го-го!

Ну, я подпрыгивать да вращать пращу перестал, патроны из нее вынул да вставил назад в пулеметную ленту, а пращ сунул за пазуху. Засим с удовольствием выбрал себе по подсказочке Внутреннего Подсказочника валеночки черненькие, черную каракулевую шапку – пирожок и черную-пречерную епанчу, да еще чернейший вязаный шарфичек в придачу. Надел я всё это на себя поверх матросской формы, повесил ружье на плече, вскочил на лошадку и поехал себе по лесной дороге дальше.

Вот еду я, еду по дремучему лесу: день и ночь еду; славное оружжо – за спиною. Иногда прислушиваюсь, как ветер, по выражению поэта (мабудь – и Дельвига; нет, скорее – Плещеева), «звоном однотонным // Гудит-поет в стволы ружья». Епанчу постоянно одергиваю, шапку беспрерывно поправляю и бдительно высматриваю дичь. Пегаська-то мне и-го-го... и-го-го... и го-го-говорит:

– И-го-го! И-го-го! Ваньша!

– О-го-го! Пегаська заго-го... заго-го... заго-го-говорила! Пегасчик, тебе чего-го?

– И-го-го! И-го-го! А вот чего-го: у меня опять пиитический закидон! Мадригал, понимаешь, припомнила и предполагаю его-го огласить!