Сказ про Ваньку, про Илью-оборотня и про Фаню-хранительницу

Щёки её ещё были мокры от прошедших слёз, но она, как смогла, твёрдо поднялась и уверенно подошла к печи, продолжая недавно начатое.

Ванька нахмурился, но согласно кивнул. Дорога и беседа с опытным кузнецом займёт около четырёх дней. В лучшем случае четыре дня они потеряют в погоне за Ванькиной решительностью. Возможно, он уже давно перебрался на новое месть, обзавёлся семьёй и перестал заниматься кузнечным ремеслом. Если так, то сверху можно было спокойно накидывать потерянную неделю. И что тогда? Как Ваньке после этого начать работать?

Илья чуть скривился, но тоже согласно кивнул. Он не подписывался подрабатывать ездовой лошадкой, но понимал, что только в таком виде от него будет наибольшая польза. Ваньку необходимо вдохновить и направить его изобретательную энергию в нужное русло. И только Илья мог сейчас помочь со скорым разрешением этой проблемы.

Настоящее. Глава 15, в которой некоторых охватывает сомнение

Вот уже несколько часов, как Фаня отправилась в лес. К её возвращению Ванька и Илья уже должны быть в пути. Илья готов был выехать сразу после ухода ведьмы, но Ванька отчего-то медлил: его всё больше охватывали сомнения.

Честное слово, Ванька желал им помочь всеми силами, но какая же это мука – чувствовать неуверенность и отчаяние от того, что неизвестно, с чего стоит начать и во что это может вылиться. Конечно, Ванька хотел попасть к Сва́ре: он единственный, кто мог подбодрить мальца и сказать, что тот обязательно сможет создать что-то путное и полезное. Фаня и Илья тоже могли заявить подобное, но это было не то. Ванька их практически не знал, в то время как с кузнецом он прожил хоть недолгое, но очень важное время. Однако, это было давно.

Во время обучения Ванька чувствовал какую-то связь со Сва́рой. Он ощущал, что тот желает ему добра и безоговорочно верит в него, поэтому мальчик и рвался хоть к одному человеку, которого он знал чуть дольше, чем несколько дней. Конечно, идеально было бы наведаться к отцу, но не стоило его тормошить раньше времени и бередить его душу. Ведь ещё даже не было известно, вернётся ли Ванька вообще. Хоть он и желал попасть обратно в родную деревню.

Ваньке казалось, что в его обязанности будет входить создание меча и дальнейшее не мельтешение под ногами, чтобы другие смогли сделать, так сказать, чёрную работу. Но как ни крути, Ваньке предстоит выковать меч, являющий собственную силу вкупе с силой создателя – Ваньки. Да, силы этой хоть было и немного, но всё же лучше, чем ничего. Именно поэтому парень волновался по поводу просьбы. Кроме того, он прекрасно понимал: ему не хватит совести отсидеться в безопасном месте, пока другие будут пытаться совладать с проклятием, и он пожелает оказывать помощь и дальше.

– Знаешь, когда я только попал сюда, то долго не мог понять, для чего был направлен на эту поляну, – Илья подошёл совершенно беззвучно, отчего Ванька дёрнулся. – Но потом появилась твоя мама, такая хрупкая и нежная, словно и не созданная для того дела, куда её призвали. Потом она и тебя родила, и стало совсем непонятно, что она тут делает, ведь ей было суждено создавать собственную семью и заботиться о родных. Когда же Мóра сказала, что тебя, такого маленького и беззащитного, сидевшего у меня на руках словно крохотный вёрткий камушек, надо отдать отцу, меня поразило это решение, и даже захотелось начать перечить старой ведьме…

Илья слегка усмехнулся, вспомнив тот момент, когда он только попытался открыть рот, как старуха его стукнула посохом по грудине и велела не лезть не в своё дело.

– Но со временем я понял, что Мóра сделала это ради того ребёнка, который в будущем должен был вырасти самостоятельным, способным и значимым человеком. Этого бы не случилось без того жёсткого решения, снящегося мне иногда в кошмарных снах. Мóра вынесла тяжёлый, но справедливый приговор. И Фаня молодец – хоть и не мне её судить, – что согласилась с ним, иначе сейчас мы были бы бессильны противостоять злу.

Ванька молчал. Он и сам допускал подобные мысли, но одно дело встречать их в своей голове, и совсем другое, когда твои идеи озвучивают сторонние люди, хоть и не родные, но всё равно о тебе заботящиеся. Мальчик слушал и осознавал, что и он, и Илья правы. Но больше всех была права Мóра, отослав маленького ребёнка, за которым должна была присматривать мать, к человеку, ставшему для него самым родным и близким.

Паренёк помнил, как отец позволил учится у кузнеца, лишь только Ванька изъявил хоть мало-мальское желание. Ни в чём ему не отказывал, но и не цацкался, был и суров, и нежен одновременно. Именно эта обстановка помогла мальчику стать тем, с кем сейчас Илья сидел рядом. И Ванька радовался тому, что он остаётся собой, несмотря ни на что.