Сказ про Ваньку, про Илью-оборотня и про Фаню-хранительницу

Но чтобы он чувствовал обиду? Такого никогда не происходило. Было только лёгкое недоумение, да и то от Ванькиного незнания. Но теперь-то он видел правду и в какой-то мере даже был согласен с Фаней. Согласен с тем, что она отдала его отцу. Что бы там не говорили, а парню всё же лучше расти в мужском обществе.

– Мне хотелось, чтобы у нас всё получилось правильно. Для светлого будущего можно обойтись и без жертв, но не в этот раз. У меня была надежда на твою счастливую жизнь без магических вещей, в людском обществе, какого я была лишена, – Фаня пыталась подобрать нужные слова, но, как назло, могла только оправдываться, выглядев при этом жалко. Ей самой было стыдно за себя, за то, что она сделала и что ей приходится объясняться сейчас. А Ванька всё сидел молча, непонимающе и с лёгким сомнением глядя на неё. От этого Фане становилось всё гóрше. В конце концов её речь перешла в тихий шёпот, совсем сойдя на нет.

Настало неловкое молчание. Фаня думала, что Ванька не понимает и не принимает её извинений. Ванька же думал, как бы объяснить маме, что не держит на неё зла.

– Фаня… – Ванька вздохнул поглубже и продолжил. – Мама, послушай, я не в обиде на тебя за то, что ты меня оставила отцу. Мне с ним жилось очень даже хорошо, но не надо себя корить за содеянное. Понимаю, что тебе пришлось. Всё то время, что я здесь нахожусь, мне кажется, что этот мир не для меня. Если бы я вырос на поляне, то, возможно, думал бы иначе, но что сделано, то сделано. Не надо хотеть изменить уже случившееся, обычно из этого ничего путного не выходит. Все эти "если бы да кабы" никогда не приводят к здравому взгляду на произошедшее, и без них я знаю, что ты сделала этот выбор не из-за того, что меня не любила, а как раз наоборот. Единственное, мне не по нутру, что ты избрала путь лесной ведьм-Хранительницы, но это только твой выбор, и я понимаю, как он – Лес – теперь дорог тебе, – Ванька говорил как разумный взрослый человек, переживший закаляющие характер моменты. Фаня слушала сына, затаив дыхание, потому что её мальчик говорил правду, которая из его уст была слаще мёда.

Фаня с тёплой улыбкой посмотрела на своего повзрослевшего сына:

– Спасибо за твои добрые и целительные слова, – девушка поднялась и, подойдя к мальчику, поцеловала его в лоб. – Вот тебе моё благословение и защита.

Она ещё раз тепло посмотрела на него и вышла из комнаты.

Настоящее. Глава 17, в которой дом преподносит сюрпризы

Ранее утро не заставило себя долго ждать. Фаня вышла на улицу и слегка содрогнулась – нынче ещё больше похолодало. Плохое предзнаменование, тем более, если учесть, что через пару дней должны начаться апрельские капели.

Хранительница вышла немного осмотреться и пройтись по лесу, что её всегда успокаивало. Девушка могла беспрепятственно рассуждать и в присутствии других людей, но, конечно, в одиночестве было намного лучшее. Особенно, если одиночество проходило как раз в лесу.

Этим утром долго прохлаждаться было нельзя. Предстояло вернуться к завтраку, чтобы решить, как быть дальше. И для начала следовало накрыть на стол, чтобы парни могли спокойно поесть, а не рыскать по всему дому в поисках перекуса.

Фаня не могла представить, как бы она жила одна на поляне почти целый век. Это же с ума можно сойти! Не удивительно, что за время своего существования Чернава умудрилась накликать беду на Лес. Правда, странно, что она до сих пор находилась в добром здравии и как у неё вообще получилось стать ведьмой – этого ей старая ведьма рассказать не успела, – но Фаню подобные вопросы уже мало интересовали, так как, по плану, в ближайшее время беда должна была отступить.

Илья уже проснулся. Он до сих пор спал дома, так как природа никак не желала пробуждаться и давать естественный приют живым существам. Ванька дремал – было слышно, как он ворочается в кровати от каждого шороха, производимого Ильёй. По дому оборотень ходил, словно медведь, и Фаня всё удивлялась: почему, когда он пытался к кому-нибудь подобраться, – его не слышно и не видно; но стоило ему расслабиться, то топать он начинал так, что тарелки на столе гремели.

Фаня кивнула Илье. Он ответил тем же, приложив руку к сердцу, как бы говоря: "И тебе желаю удачного дня". И когда они уже начали выставлять на стол тарелки, из комнаты вылетел перепуганный Ванька.

– Не сочтите за трусость, – мальчик говорил шёпотом, отчего его испуг выглядел менее наигранным, – но у меня там в комнате творится что-то странное.

– Что именно? – уточнила Фаня, вытирая руки о передник и направляясь в сторону Ванькиной комнаты. Илья же лишь слегка усмехнулся и продолжил накрывать на стол, словно не веря, что в доме может случиться что-то таинственное.

– Там, – махнул в сторону комнаты Ванька, – появилась дверь, которой раньше не было.