Сказ столетнего степняка

Я машинально шагал вместе со всеми, но мысли часто улетали вдаль. Смотрел на солдат и думал: «Вот идут люди в строю толпой, а ведь у каждого своя жизнь! Идет солдат и несет свою судьбу на спине! Интересно, о чем думает каждый из них?! Никому не дано знать об этом. Воистину, каждый человек – отдельная история, ненаписанная книга! И в одно мгновение жизнь может прерваться! Так и останется непрочитанной эта книга».

Лезут в голову разные мысли, одна страшнее другой. Глядя на строй солдат, вдруг ударило в голову: «Люди – будущие мертвецы! Сегодня живой, а завтра мертв! Вот идут солдаты, такие милые ребята, а ведь они идут, чтобы убивать других и быть убитыми!» И эта жестокая правда войны, от которой не убежать и не спрятаться нигде! «Но все делается ради победы над врагом!» – возражал разум. «Неужели это и есть смысл и суть жизни – побеждать, уничтожая других!?» – задает риторический вопрос внутренний голос. От этого спора, от этих голосов голова разламывается и идет кругом. В отчаянии хочется просто стрелять, стрелять куда попало до последнего патрона или пойти навстречу вражеской пуле.

На войне страшно тогда, когда в первый раз вступаешь в бой. Затем так же страшно бывает, когда возвращаешься после ранения из госпиталя на фронт. А в остальное время привыкаешь ко всему и просто воюешь. Никто не думает, что выйдет из этой кровавой мясорубки живым. Бывало, пули свистят над головой, снаряды рвутся рядом, а ты обедаешь. Нельзя медлить – пища остынет!

Когда попал в первый раз под обстрел немецкой артиллерии, стоял на посту. По уставу, часовому нельзя самовольно покидать пост. Но ведь можно же прилечь, чтобы защититься от взрывов. А я стоял как вкопанный! Снаряды пролетали со свистом или взрывались где-то рядом. Вдруг грохнуло совсем рядом, и на меня упало что-то тяжелое. Успел подумать: все, конец! Нет, смотрю, живой еще, но не могу шевельнутся. Оказывается, завалило землей по горло, и я так и застыл в положении «смирно!» на своем посту. Вскоре откопали свои. Смотрю – ни единой царапинки! Командир похвалил даже: «Молодец! Не покинул пост!» А я-то просто остолбенел от страха!

Пережитый ужас пошел на пользу, я начал привыкать к войне. Хотя привыкнуть к этому нельзя. Но деваться-то некуда – в тебя стреляют, и ты стреляешь. Естественно, не очень-то приятно, когда по тебе стреляют, и пули свистят у виска, иногда звякнув по каске. Когда фашисты ведут интенсивный огонь, не давая опомниться и поднять голову, то прилипаешь к мерзлой земле со всей силой, и она кажется тебе такой теплой, мягкой. И хочется войти в эту землю, слиться с нею в единое целое и навеки избавиться от этих мучений, сотворенных самими людьми.

Я видел, как утром тяжелые грузовые машины, заполненные молодыми солдатами, уезжали вперед. И видел, как вечером возвращались эти грузовики обратно. Они были загружены трупами солдат, и кровь стекала из кузова на землю, на колеса. А колеса крутились и смешивали людскую кровь с дорожной грязью, и это кровавое месиво выбрасывалось на несколько метров вокруг, когда машина буксовала от натуги. От ужаса чуть не терял сознание. Конечно, никто не хотел умирать, но и никто, наверное, думать не мог, что вернется домой живым из этого ада.

Не могу забыть самую первую смерть, которую видел на этой войне. Немцы наступали. Мы залегли в траншеях и отстреливались. Рядом лежал Саша, совсем молодой русский парень, и стрелял из винтовки. «Во, попал!» – вдруг воскликнул он радостно. Кажется, его пуля сразила фашиста. И тут же дико вскрикнув от боли, юный солдат перевернулся на бок. Я бросился к нему, поднял его голову. Он смотрел на меня широко раскрытыми синими глазами и шептал: «Асанбай… Асанбай!» Кровь текла ручейком, автоматная очередь полоснула его по груди. Держа его голову на руках, я неотрывно смотрел ему в глаза и растерянно бормотал: «Саш! Сашенька!». Он вздрогнул и помер! После боя похоронили, как могли. Его голос до сих пор иногда звучит в ушах. Что хотел сказать этим юнец, который не хотел умирать, не верил в свою смерть?

А потом было столько смертей – массовых, героических, ужасных, нелепых! Оказывается, и к смерти привыкает человек! Бывало, в жаркие моменты схватки, когда, стреляя на ходу, шли в атаку, или во время безумного рукопашного боя мы ходили по трупам, как по чужим, так и по своим. Только потом замечали, что были по колено в человеческой крови. Озверевшие солдаты в тот момент, наверное, готовы были уничтожить все живое.

В самом начале войны мы отступали вглубь страны. У немцев было лучшее оружие, отменная техника. Нам казалось, что это конец, но все-таки была маленькая надежда, что в конце концов победим. Должны победить! И ради этой победы простые советские солдаты и офицеры проявляли чудеса храбрости и совершали фантастические подвиги.

Отчаянные ребята спасали боевых друзей, жертвуя собой. Точно не помню, сколько раз спасали меня, и скольких спас я сам!