Сказание о Доме Вольфингов

Вудсан чуть отодвинулась, и сон оставил глаза его: тут наконец Тиодольф заметил, что не богатый наряд на ней, а скромное черное платье, что босы ноги ее и нет золотых колец на руках, ожерелье на шее и диадемы на голове. И все же в сей предрассветный час она была настолько мила ему, что вспомнил Тиодольф весь блеск дневной красоты Вудсан, рассмеялся, обрадовавшись неожиданному свиданию, и спросил:

– Что тревожит тебя, о Вудсан; неужели родня твоя, люди Божьего племени, завели новый обычай и одевают невест как попавших в плен ратников, как женщин, лишившихся своего рода и изгнанных отовсюду? Кто же это взял штурмом Бург Аксы, Звезды с ручками[4], кто ворвался в Дом Богов?

Не сходя с места, она ответила ему голосом столь ласковым, что пронзили звуки его и самую сердцевину костей Тиодольфа:

После нашей разлуки, когда мы расстались в лесу,
Печаль неразлучна со мною, и скорбь я в сердце несу.
Я плачу, а ты смеешься, ликуешь в игре мечей,
Отбросив сердца защиту, отраду моих очей.
Стала рабой я скорби; сорвав платье радостных дней,
Хлещет она рабыню жестокою плетью своей.
Хочет напомнить больнее, что хоть Богам я родня,
Но без любви твоей не выживу даже дня…

С любовью поглядев на него и не имея более сил сдержаться, она придвинулась, взяла его за руки, поцеловала в губы и, лаская, сказала:

Где твои раны, возлюбленный? Почему не попало в грудь
Копье в самом пекле боя, где проходит сильного путь?
Хорошо, так случилось сегодня, но ныне о завтра речь.
Иль Тиодольф могучий решил от меча полечь,
В самом начале битвы – слепое движенье, и в пыль
Ляжет мужей защитник – печальная будет быль.

Ничего не отвечая, Тиодольф улыбался, радуясь голосу Вудсан и прикосновению ее руки: столько любви было в этом голосе, что и само горе не показалось бы горем. Но Вудсан продолжила:

Ты знаешь, что я отвержена: забывший блаженство Бог
Не войдет никогда к бессмертным и земной не преступит порог.
Человек погорюет и рад он, а умрет, и горю конец,
Но что ты знаешь о скорби Бога, о томлении наших сердец?
Истинно я отвержена: любовного жар огня
Природу мою, суть божественную далеко прогнал от меня.
С той поры лишь в тебе свет и слава, счастье жизни моей.
Двери Богов заперты предо мною – до скончания мира и дней.
Душу мою похитив, ты решил удалиться во мрак,
Где вокруг нагая пустыня, ни травы, ни деяний… итак,
Я стала рабой твоею, и мне на могиле сидеть
Того, кто был прежде славен, скорбные песни петь.

Ласково погладив Вудсан по плечам и рукам, он сказал негромко и с любовью: