Сказание о Ли Лань

Она показала оголенную шею и ключицы, услышав, как громко сглотнул Ню Бао. Но не успел он и слово сказать, как Ли Лань нажала на точку на его плече, и тело юноши потеряло контроль, обмякло, будто комок клейкого риса. Он заснул, но придавил Ли Лань своим весом. Сильный запах пота и легкий аромат османтуса заставили ее простонать:

– Ай-я! За что мне это? Тяжелый, бык. Не подумала я об этом!

Когда она выбралась из-под Ню Бао, то подошла ближе к журавлю, в этот раз проверяя его источник духовной силы. «Судя по цвету оперения, ему лет четыреста. В старых книгах дедушки было написано, что для сакральных зверей и птиц это равно десяти годам жизни простого человека».

Глаза журавля так и оставались закрыты. На длинном темном клюве виднелась кривая царапина, как от рубящего удара мечом. На длинных лапах оперения было поменьше. Из правого крыла выдраны перья, будто кто-то их выщипывал. Розовая кожа в том месте покрылась красными точками.

– Должно быть отравление искаженной бай-ци, – произнесла Ли Лань, а приложив ладонь к птице, ощутила под своей кожей покалывание. – Кто-то воспользовался твоей бедой и поймал, заточив в этом темном и пыльном месте. Бедняжка.

Она погладила крыло журавля и села рядом. «Тяжело прожить в заточении, оставаясь чьей-то игрушкой. С такими крыльями ты должен был летать высоко и свободно».

Ли Лань собралась с духом и отвязала веер-ловушку от пояса, раскрыла и произнесла заклинание, зашифрованное в вышивке. Длинную фигуру птицы окутал синий туман, и спустя один удар сердца веер окрасился в синий и сам сложился в ее пальцах. Она привязала его обратно к поясу, а погладив ладонью, прошептала:

– Обещаю, что помогу тебе выжить, Журавлик.

– Сяо Лань, – прозвучал тихий голос, похожий на шелест страниц, заставив вздрогнуть и обернуться.

– Лун Кай?!

– Тише.

Через мгновение он в темной накидке, напоминающей жидкий дым, и в бронзовой маске слуги ночи, коими в народе считали членов ордена Хэй Ань, оказался рядом, а его рука в кожаной печатке прикрыла ей рот.

Лун Кай повернул голову в сторону Ню Бао. В свете факела лицо того казалось безмятежным. Он спал, прижавшись щекой к пыльному полу.

– Я уберу руку, а ты слушай, что скажу, – прошептал Лун Кай. – Это тайное место принадлежит одному из членов клана Ба, что держит город под своим контролем. Он связан с Принцем воров, а когда что-то крадешь у него, крадешь у всей палаты Серых рынков…

– Но это преступление их…

Его палец надавил на ее губы, заставляя замолчать. Сердце застучало быстрее в груди, ощущая опасность, будто воля его сковала ее движения, отравляя дурманом. Сквозь прорези бронзовой маски глаза Лун Кая были не такими, как у Гоу Цзянчэна. В их темной глубине горел синий огонь.

– Да, это их преступление, – ответил он наконец. – Никто не смеет так обращаться с сакральными зверями и птицами. Но…

Ли Лань ощутила, как рука Лун Кая медленно двигалась по ее талии. Мурашки пробежали по коже, заставив сглотнуть, а щеки покраснеть. «Почему он не такой отстраненный и сдержанный, как обычно?»

– Я позабочусь о журавле, – закончил он, отпустив ее.

Она протянула руку к поясу, не ощутив веера-ловушки на месте. Лун Кай подошел к Ню Бао и поднял несчастного, опустив на плечо. Между складок его темного одеяния она заметила на поясе свой веер и белую флейту с синей кисточкой.

– Нужно выбираться, – сказал Лун Кай, подходя к дверям комнаты, – крик птицы уже привлек внимание дозора, но я нашел временное занятие для их отряда. Ты представляешь, что было бы, найди вас здесь кто другой? Вдруг кто-то из тайной службы императора? Никто не смог бы открыть тайную комнату с каменной фигурой, не обладая светлой ци. А у тебя повязка. Гоу Цзянчэн рассказывал, что случилось с младшим офицером Бин Хэ и его отцом. Теперь два новых скелета, свидетель на моих руках. Ли Лань, почему ты творишь дела, не думая о последствиях?

– Извини, что не умею работать скрытно, как вы с Цзяном! – вспылила она, ощущая, будто ее отчитывает учитель. – Я прослужила три года в армии императора, где нас не учили заметать, скрывать дела и притворяться…

– Люблю тебя, – вдруг громко сказал Лун Кай.

– Что… ты сказал?

– Люблю слушать тебя и твой голос, но сейчас лучше идем молча. Молча. Не хочу поступать так, как Гоу Цзянчэн. Уверен, что ты поняла.

Ощутив, что стыдливый румянец покрыл щеки и уши, она могла только кивнуть в ответ и последовать за ним. Только синий жидкий огонек, летящий рядом с Лун Каем, освещал им путь, пока они спускались ниже и ниже по старой каменной лестнице.

Внизу воздух был более тяжелым и серным, и испуг охватил Ли Лань, стоило увидеть расщелину с серебряным паром. Сцены ужасных смертей из прошлого заставили ее сердце сжаться от боли, но чья-то холодная ладонь коснулась ее пальцев.