Сказание о Ли Лань

– Прости, Гоу Ичэн, – прошептала она, чувствуя, что к глазам подступают слезы. – Я правда хотела, чтобы ты прожил жизнь спокойно, не думая обо мне. Разве не будет лучше, если мы останемся просто хорошими друзьями?

Он молчал, но сделал глубокий вдох и закрыл дверь.

– Ли Лань, знаешь же, как я к тебе отношусь, – произнес он наконец тихим голосом. – Если хочешь остаться друзьями, прекрати так обнимать меня. И… присядь, пожалуйста.

– Извини, извини, – ответила она, покраснев, и прошла к кушетке у стены.

– Кажется, мы уже не сможем дружить, как раньше, – сказал он и сел на стул рядом со столом.

Оранжевый свет лился из стеклянного фонаря на стене, создавая в маленькой комнате полумрак. На лакированном столе стоял поднос с рисунком веточек магнолий и начертанием куплетов Мо Цзинь, известного сказителя прошлого века. На подносе лежали приготовленные на пару рисовые булочки и сахарные пирожные с зернами лотоса, стоял кувшин с вином и два маленьких кубка из золота. Внимание Ли Лань привлекли знаменитые в чайной фрукты, запеченные в тесте, в форме разных цветов и зверей. Такие приносил Лу Дун в мастерскую дедушки Чэня.

– Я познакомилась с Лу Дуном, – начала она, стараясь не смотреть на Гоу Ичэна. – Интересный юноша с необычными взглядами на жизнь. Он, кстати, принес такие же фрукты. Пришел с Малышом Бамбуком так неожиданно!

– Поднос такой же, – произнес он. – Заметила, да?

– Да. А ты…

– Ничего нового. А на тебе верхнее одеяние офицера стражи смотрится хорошо. Даже меч есть.

Девушка дотронулась до дао в ножнах на поясе.

– По привычке надела. Сегодня я свободна от службы. От зари до зари, но вот отдохнуть пока не получилось.

– Из-за слухов о Великом бедствии трех миров?

Она кивнула, сложив руки на коленях.

– Не понимаю этого развлечения, – сказал он. – Они продолжают говорить о Белом свитке, что под запретом. Только называют его другими именами. Свиток из лунного света. Или свиток фарфорового блюдца. Свиток тающего снега. При этом все понимают, что это истории о том, что империи Цзинь Го придет конец.

– Лу Дун сказал, что… – начала Ли Лань, но замолкла.

– Что он сказал?

– Это началось с одной девушки. Слышал про нее? Кто она такая?

– Поговаривают, она ходит в маске из паутины. Странно, да? Я ни разу ее не видел. Хотя Лу Дуну нравятся ее истории, он просит слуг записывать их, а потом сочиняет стихи и показывает представления. Я только музыку могу написать, но не стихи.

– Это тоже немало. Мой дедушка художник, а я ни рисовать, ни петь не умею. Вышиваю только по подробным указаниям и под надзором…

Девушка вспомнила платочек с журавлями, что вышивала для Лун Кая, и замолчала.

– Почему ты не смотришь на меня? – вдруг произнес Гоу Ичэн. – Злишься из-за нашей последней встречи в Небесной столице? Ай-я, генерал Шэн меня та-а-к отчитал, заставил отжиматься прямо на полу в чайной. Тысячу раз отжиматься…

– Что, правда? – спросила она и подняла взгляд. – Это вполне на него похоже.

– Шучу. Откуда так хорошо его знаешь?

Блики от света лампы отражались на пепельных волосах Гоу Ичэна, заплетенных в длинную косу. Верхнее одеяние его было тоже простое, бледно-зеленого оттенка, какой бывает на внутренней стороне шелухи тыквенных семечек. Выглядел он, словно сын травника, а не как человек родом из Небесной столицы. Он был таким же красивым, но усталость оставила след на его лице. Светлые глаза с хитрыми огоньками в самой их глубине вдруг сощурились, и он произнес:

– Долго я мечтал посмотреть в твои глаза и не увидеть там страха. Снова смотришь по-старому.

– Как это по-старому? – возмутилась она, ощутив, что щеки горят от стыда. – Всегда смотрю на тебя, как обычно!

– Тетушка Лу забрала мой арт-веер, потому я больше не мог писать тебе писем. Сказала, что у меня совсем нет манер, что меня не так воспитывали. Что я глупец. Что не могу понять, когда меня отверга…

– Это не так! И… – перебила его Ли Лань, опустив взгляд на руки, сжимающие складки верхнего одеяния стража.

– А что так?

– Я расскажу тебе тайну, но кто-то может услышать, поэтому дай мне бумагу и кисть.

– Хорошо!

Как только перед Ли Лань на столе появились письменные принадлежности, ее рука дрогнула, обхватив кисть. Это было то, что она не решалась рассказать Гоу Ичэну уже многие месяцы. И это было то, что способно изменить его будущее, потому что он узнает о своей гибели.

Сжав кисть в пальцах и обретя решимость, она вывела тушью слова:

В будущем ты умрешь через три года, когда мы будем вместе служить в армии Императора. Умрешь, спасая меня. Я знаю, потому что вернулась из будущего благодаря крови семьи Ли.

– И это все? – спросил он, прочитав. – Глупости! Если вдруг придется, я так и сделаю. Хоть десять тысяч раз…

– Нет! – крикнула Ли Лань так громко, как сама не ожидала.

– Ты…

– Рано или поздно нам все равно придется каждому идти своей дорогой.

– Ох, ты боишься меня потерять. И я так рад! Так рад, потому что у тебя есть чу…