Сказание о пальме

— Слушаюсь, мистер Бойль. — Еще раз с недоумением взглянув на молчавшего Мак-Донелла, Альхави отдал честь. — До свидания, господа!

После его ухода Мак-Донелл сидел, откинувшись на спинку кресла. Его бледное лицо выделялось на темной коже обшивки, словно вылепленное из воска.

— Ответьте мне на один вопрос, Патрик, — тихо проговорил он.

— Я слушаю вас, сэр.

— Вы приказали открыть фронт. Да, вы сделали именно это... Но ведь от этого выиграют только турки и немцы, Патрик!

Бойль посмотрел на консула с безнадежностью и ответил со вздохом:

— Вы все еще ничего не поняли, сэр? Да какое это имеет значение теперь?! Сейчас главное, чтобы у бакинцев не осталось никаких надежд, что большевики смогут спасти город.

— Возможно, вы и правы, — расслабленным голосом произнес Мак-Донелл. — Но отдать другим Баку, жемчужину Востока! Если в этом заключается смысл новой политики... Бедная Англия!..

Мак-Донелл снова откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

29 июля в Москве состоялось объединенное заседание ВЦИК, Московского Совета, фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов Москвы в связи с тяжелым военным и экономическим положением Советской республики, вследствие иностранной интервенции и белогвардейских мятежей отрезанной от продовольственных, сырьевых и топливных баз.

В зале заседания, где собралось более двух тысяч человек, царило напряженное ожидание. Ждали Ленина, который должен был делать доклад.

В его приемной в Кремле то и дело раздавались звонки, и Лидия Александровна Фотиева, секретарь Владимира Ильича, осторожно подходя к двери кабинета, видела, что Владимир Ильич погружен в чтение какой-то бумаги. Лидия Александровна знала, что это сообщение о положении дел в Баку...

Все эти недели, полные всевозможных забот, Ленин ни на минуту не забывал о Баку, о положении, в котором находился Шаумян, о том, что ему необходима помощь. Они были сдержанные, деловые, без паники, эти письма Шаумяна, но Ленин, зная Шаумяна, понимал, что ему там действительно очень трудно, если он просит помощи. И его сердце сдавливало чувство досады от сознания того, что он не смог оказать помощи Шаумяну в трудный час...

И вот теперь пришло сообщение, что правые партии в Бакинском Совете провели решение о приглашении англичан и что в связи с этим большевистское правительство подало в отставку. Значит, Советская власть в Баку пала. Там тоже! Никто не мог до такой степени полно представить все значение этой потери, как Ленин, хотя даже он, Ленин, порой удивлялся, как удается Шаумяну н его товарищам так долго держаться там в столь тяжелых условиях.

Он снова подвинул к себе сообщение пресс-бюро Бакинского Совдепа. Это поражение имело место, так как в последнюю минуту дашнаки перешли на сторону меньшевиков и эсеров, вопреки интересам армянского народа, вопреки своим же недавним решениям оставаться лояльными по отношению к России. И это уже не первый случай, когда решения этой партии грозят самыми страшными последствиями для армянского народа.

Ленин взял бумагу и быстро набросал текст телеграммы в Баку:

29.VII.

Астрахань.

Для Шаумяна в Баку

Всякие действия дашнаков против решения V съезда Советов и центральной Советской власти будут рассматриваться как восстание и как измена. Насчет посылки войск примем меры, но обещать наверное не можем.

Ленин».

Это было все, что он мог написать Шаумяну, хотя отлично понимал, что только реальная военная сила могла привести там к коренному изменению положения. Он как раз сегодня собирался рассказать на заседании, как трудно сейчас приходится Советской власти в России и какое напряжение нужно, чтобы спасти ее.

Ленин взял другой лист бумаги, на котором были набросаны тезисы его доклада на сегодняшнем заседаний ВЦИК, и прибавил:

«Военное положение» определилось:

чехословаки (15 миллионов) + белогвардейцы

помещики

капиталисты

Мурман

Алексеев в Тихорецкой.

Баку (дашнаки + англичане).

Туркестан (англичане) ».

Затем торопливо собрал бумаги и вышел в приемную.

— Лидия Александровна, попрошу немедленно передать эту телеграмму в Астрахань, Совдепу, для дальнейшей передачи в Баку, Шаумяну. И затем закажите разговор по прямому проводу с кем-нибудь из Астрахани, знающим военное положение в Баку. Буду говорить после заседания.

— Хорошо, Владимир Ильич. Полагаю, что лучше всего вызвать к прямому проводу кого-либо из Военного совета.

— Правильно, Лидия Александровна. — Ленин посмотрел на часы. — Батюшки, да я же опаздываю!

...Когда он вошел в зал заседания, его встретил шквал оваций. Аплодисменты не утихали до тех пор, пока он не поднялся на трибуну и движением руки не попросил тишины.