Сказание о Шарьяре

И хлестнув своего скакуна,

К ней подъехал вплотную Шарьяр.

Оглядел он ряды зубцов,

Но не видно нигде бойцов,

И на башнях сторожевых

Нет недремлющих часовых.

Тишина кругом, тишина,

Высока и прочна стена.

Кто же в крепости этой живет?

Где же в эту твердыню вход?

Вправо, влево Шарьяр взглянул —

Не нашел городских ворот.

«Все понятно,— смекнул батыр,—

Видно, въезд с другой стороны».

Вороного хлестнул батыр,

Поскакал вдоль крутой стены.

Ехал час он, ехал другой,

Но глуха, высока, прочна,

Все тянулась, тянулась стена,

Выгибаясь плавной дугой.

Удивляться юноша стал:

Сотню башен уже насчитал,

И давно надоело считать,

А ворот до сих пор не видать!

Дальше едет храбрец удалой

Вдоль зубчатой стены крепостной,

А стене все не видно конца

К удивлению храбреца.

Изумляться юноша стал:

Если город за этой стеной,

То, пожалуй, с целой страной

Он сравнится величиной!

Интересно все-таки знать,

Кто владыка твердыни такой?

Солнце стало уже припекать,

Поднимаясь над синей грядой,

И на прежнем месте опять

Очутился батыр молодой.

Значит, крепость со всех сторон

В самом деле объехал он,

А ворот не приметил нигде

И людей не встретил нигде,—

Как узнать ему, кто живет

В неприступном этом гнезде?

Любопытно стало ему:

Что за хитрость? Что за секрет?

Неужели и вправду ворот

У громадной крепости нет!

И сердиться юноша стал:

Неужели он так устал,

Так в пути душой изнемог,

Что заметить входа не смог?

Надо съездить еще разок.

Снова он погнал скакуна,

И опять потянулась стена,

И опять вокруг — ни души,

Сон, безлюдье да тишина.

Только слышится стук копыт,

Да рассерженно конь храпит,

На бегу каменья дробит!

В нетерпенье вдвое быстрей

Мчался всадник на этот раз,

И на стену вдвое острей

Он смотрел, не спуская глаз,—

Так вторично со всех сторон

Оглядел эту крепость он,

А ворот не приметил опять,

Никого не встретил опять

И на прежнем месте опять

Очутился в полуденный час...

Что ж теперь ему предпринять?

Стал сердит и мрачен батыр,

Был и впрямь озадачен батыр:

Или так он устал в пути,

Что не в силах ворот найти?

А быть может, такой народ

В этом городе странном живет,

Что не хочет впускать гостей,

Не желает знать новостей,

Потому и не строит ворот?

Был упрям силач молодой,

И вокруг стены крепостной,

Не спуская горящих глаз,

Он помчался и в третий раз:

Как летучий вихрь, поскакал,

Как могучий тигр, поскакал,

Снова крепость объехал всю —

Снова входа не отыскал!

Натянул поводья джигит,

Мрачно сгорбясь в седле сидит,

На громадную стену глядит

И молчит, угрюм и сердит,

А твердыня тоже молчит,

Неприступна, горда, крепка —

Башни вздыбив под облака,

На него глядит свысока.

Вздрогнул юноша,— кровь к щекам

Прилила горячим вином,

Стыдно стало перед собой,

Перед собственным скакуном,

И такая досада взяла,

Что хоть пальцы кусай со зла!

Запылал, как пламя, джигит,

Даже скрипнул зубами джигит,

«Надо в крепость эту попасть! —

Так он гневно в душе твердит.—

Я — не вор и не крот слепой,

Чтобы ход искать потайной!

Сколько я преград сокрушил,

Сколько славных дел совершил,

Что ж чурбаном теперь торчу

Перед этой глупой стеной?

Видно, в крепости трусы живут.

Потому взаперти и сидят,—

Может, в щелки сейчас глядят

Да с насмешкой за мной следят?

Так неужто я отступлю

И насмешки трусов стерплю?

Или череп себе раздроблю,

Или стену им проломлю!

Будь она прочнее кремня,

Не удержит ничто меня!»

И свирепо, что было сил,

Он хлестнул вороного коня.

Захрапев, так и взвился конь,

И вперед устремился конь —

После трех громадных прыжков

Перешел на крупный галоп,

И готовый принять удар,

Размозжить свой упрямый лоб,

Сдвинув брови, надвинув шлем,

Поскакал к твердыне Шарьяр.

Перед ним — крепостная стена,

Неприступна сплошная стена,

Прямо к ней, опустив копье,

Гонит он своего скакуна.

Ближе, ближе стена... Вот-вот

Он себя и коня расшибет,—

Даже самый крепкий клинок,

Даже самый мощный седок

Проломить бы ее не смог!

Но едва громадной стены

Он коснулся концом копья,

Камни дрогнули, пробуждены

От угрюмого забытья,

И казалось, глухая стена

Только этого и ждала:

Загудела она, затряслась,

Сразу надвое разошлась,

Распахнулась, как два крыла,

И сквозь яркую брешь в стене,

Безрассудно смел и горяч,

На ретивом тулпаре вскачь

Пролетел молодой силач!

И опять со вздохом глухим

Затворились стены за ним —

Снова стали кольцом сплошным!

Едет всадник, глядит вокруг —

Изумительный вид вокруг:

За дворцами дворцы встают,

За садами сады встают,

Разноцветные птицы поют,

И фонтаны повсюду бьют,

А среди садов и дворцов

Видит он большой сархауз —

Словно зеркало, чистый пруд.

У пруда две чинары растут,

Две громадных чинары растут:

Тихо шепчут листвой они,

А в задумчивой их тени

Виден купол цветного шатра

Удивительной высоты,

Ослепительной красоты.

Разноцветен этот шатер,

Как весенней зарей — луга,

Покрывает остов его

Пестротканная ушыга,

Снизу доверху блещут на нем

Чужестранные жемчуга,

Позолотой яркой покрыт

Драгоценный резной порог,

И подъехал к шатру джигит –

Удержать любопытства не мог.

Смотрит юноша, восхищен,

Вход шатра на юг обращен,

Чуть колышется полог дверной,

Видно, был искусником ткач:

Вышит полог тесьмой золотой,

И узор, как огонь, горяч,—

Что за хан или знатный богач

Обитает в юрте такой?

Потихоньку с коня сошел

И к порогу шагнул Шарьяр,

Легкий полог — узорный шелк

Чуть дыша, отогнул Шарьяр.