Сказание о Шарьяре

Ты обнять позволишь, девушка?

Как наперсток, мал твой рот,

Он щебечет и поет,

Губы сладкие, как мед,

Целовать позволишь, девушка?

Платье пестрое разнять,

Груди-яблоки размять,

С ними вдоволь поиграть

Ты дружку позволишь, девушка?

В свой весенний, свежий сад,

Где налился виноград,

Где огнем горит гранат,

Ты войти позволишь, девушка?

Ты — царица, я — твой раб,

Но в пути устал, ослаб,

Приютить меня могла б

Ты в своих объятьях, девушка?

Или скажешь: — Прочь ступай

И пустое не болтай,

Не для нищих этот край! —

И меня прогонишь, девушка?

Чтоб разок тебя обнять,

Радость ласк твоих узнать,

В жертву жизнь свою отдать

Я готов немедля, девушка!

О, промолви мне: — Приди! —

И склонись к моей груди,

Счастье ждет нас впереди —

Золотое счастье, девушка!»

Только начал Шарьяр эту песню петь,

Распахнулся настежь полог цветной,

И взглянула пэри в проем дверной,

Чтоб пришельца дерзкого разглядеть.

Но чем дальше джигиту внимала она,

Тем взволнованней трепетала она,

Крупный яхонт, спрятанный на груди,

Покраснев, торопливо достала она,

Поднесла его к солнечному лучу,—

И тотчас же старинная надпись на нем

Пламенеть начала золотым огнем.

И тогда к изумленью своих подруг

Госпожа всплеснула руками вдруг,

Рукавом заслонила лицо, застыдясь,

И слезами счастливыми залилась,

А когда успокоилась чуть погодя,

Улыбнулась, как солнце после дождя,

И, с батыра сияющих глаз не сводя,

Плавной поступью к юноше подошла

И восторженным голосом так начала:

«Ты ли это, желанный мой,

Предназначенный мне судьбой?

Не тебя ли в блаженном сне

Еренлеры сулили мне?

И согласье на это дала

Прародительница Бипатпа —

Всех невест и жен на земле

Покровительница Бипатпа!

Если так, да святится тропа,

Что под ноги коню легла

И тебя в наш край привела!

Ты ли это, лихой джигит,

Что по всей земле знаменит,

Справедливости твердый меч,

Обездоленных верный щит,

Что являлся так часто во сне

С семилетнего возраста мне?

С той поры я томлюсь и жду,

Все ищу тебя — не найду,

Подойди же ко мне, герой,

Подойди, друг отважный мой!

Ты ли это, Шарьяр-храбрец,

Воплощенье геройских сил,

О котором мне говорил

Жулдыз-хан — покойный отец?

Предсказал он: «Семь долгих лет

Будешь ханствовать ты одна,

И немало невзгод и бед

Испытает наша страна.

А потом, на восьмом году,

Благороден и неустрашим,

К вам приедет юный батыр,

Чьей отваге дивится мир,

И супругом станет твоим!»

Так отец перед смертью сказал,

Мне в залог этот яхонт дал,

И не может быть, чтоб солгал

Чудотворный этот кристалл!

Подойди же, Шарьяр-герой,

Подойди, возлюбленный мой!

Знай: зовут меня Хундызша,

Добродетелью славлюсь я,

Говорят, стройна, хороша

И любому понравлюсь я.

О, батыр, завещанный мне,

В дивном сне обещанный мне,

Стань супругом моим — владей

И обширной страной моей,

И казной золотой моей,

И красой молодой моей!

Правду мне предсказал отец,

Не пришлось нам напрасно ждать, -

Так прими алмазный венец

И на трон золотой воссядь:

Не для девушки этот трон —

Для тебя предназначен он!

Здравствуй, добрый Шарьяр-герой,

Будь владыкой в нашем краю,

Я и тело, и душу мою

Навсегда тебе отдаю!

Здравствуй, сокол желанный мой,

Богатырь долгожданный мой!»

Так невесту себе отыскал наконец

Молодой, благородный Шарьяр-храбрец,

Вместе с нею вступил он в ханский дворец,

Возложил на главу алмазный венец,

Вместе с ней с торжеством великим взошел

На высокий престол, золотой престол

И велел, чтоб на свадьбу своей госпожи

Собрались во дворец все муллы и хаджи.

Собрались во дворец муллы и хаджи

Совершили священный, брачный обряд,

И веселый пир, небывалый пир

Для всего народа задал батыр,

Был поистине сказочно пир богат —

Пил и ел народ сорок дней подряд,

Песни пел народ сорок дней подряд...

Счастлив был Шарьяр, ликовал душой,

Любовался красавицей Хундызшой,

С ней остался на ночь в юрте большой,

Что там было — об этом не говорят.

Юность Шарьяра и Анжим. Песнь шестая.

О том,

как сорок дней и ночей

длилась счастливая любовь могучего Шарьяра

и луноликой красавицы Хундызши,

об их первой ссоре

и о трех заповедных дарах,

полученных молодым героем

перед отъездом в заколдованный город Тахта-Зарин

Сорок дней отдыхал Шарьяр

За сплошной крепостной стеной,

Сорок дней продолжал Шарьяр

Восхищаться юной женой —

Тонкобровою Хундызшой.

Так бывает в жизни порой:

То, что раньше казалось игрой,

Молодеческою игрой,

Стало страстью теперь большой,—

В пэри нежную, как цветок,

Как податливый стебелек,

Очень скоро всею душой

Горячо влюбился герой.

Вместе утро встречали они,

По садам гуляли они,

А в полуденный жаркий час

Отдыхали в мирной тени,

То друзей скликали к шатру,

Затевали пляски, игру,

И царило веселье всегда

На беспечном, шумном пиру,

То опять оставались они

Во дворцовом саду, одни,

И тихонько мечтали они

Или просто молчали они,—

Так вдвоем проводили дни

И не знали печали они.

Ночь спускалась,— ложились спать,

Да и ночью, по правде сказать,

До утра не скучали они.

Были сладостным забытьём

Эти сорок ночей и дней,—

Все восторженней и нежней

Наш герой становился с ней,