Сказание о Шарьяре

А на троне резная беседка блестит,

А в беседке нарядная клетка стоит,

В этой клетке громадная птица сидит,

Горбоносая, жадная птица сидит:

Правый глаз закрыт,

Левый глаз закрыт,—

Не поймешь, притворяется или спит?

Вот она — беспощадная Бюльбильгоя,

Птица-чудище, птица-злодей,

В эти дальние, гибельные края

Завлекающая людей,

Вероломная, жадная Бюльбильгоя,

Усыпляющая людей,

В бездыханные черные груды камней

Превращающая людей!

Безобидна волшебница лишь на вид,

Опереньем цветным блестит,

Но под каждым пестрым ее пером

И под каждым ее коготком,

Под зубчатым, багряным ее хохолком,

Под горбатым клювом-крючком,

Говорят, бугорок вредоносный скрыт,

В бугорке — узелок смертоносный скрыт:

Колдовскую силу таит.

А над синей водой зловещей грядой

Громоздятся обломки скал,

Будто с диких вершин дракон-исполин

Много лет их сюда таскал.

Камни, черные камни видны кругом —

Семь десятков тысяч камней:

Это спят беспробудным, угрюмым сном

Семь десятков тысяч людей.

Это — тысячи пламенных храбрецов,

Молодых и седых бойцов,

Что в проклятый город Тахта-Зарин

Приезжали со всех концов,

Семь десятков тысяч отважных душ —

Полководцев и силачей,

Здесь томятся они с незапамятных дней,

Никогда им не сесть на ретивых коней,

Не поднять тяжелых мечей!

Узнавали про город сокровищ они,

В путь опасный неслись стрелой,

Не страшились ни грозных чудовищ они,

Ни волшебницы этой злой,

Но проклятая птица Бюльбильгоя

Побеждала любых бойцов —

Превращала пламенных храбрецов

В этих каменных близнецов,

И лежат они с давних-давних времен,

Погруженные в этот вечный сон,

Вековой, бесконечный сон.

На угрюмые глыбы глядит Анжим

И с трудом подавляет дрожь:

Что ни камень — уродлив и недвижим,

И чуть-чуть на кого-то похож.

Руки, головы, плечи мерещатся ей,

Гребни шлемов, гривы коней...

Сколько здесь этих черных, слепых камней

И один другого страшней!

И на выступы мрачных этих громад

Устремив беспомощный взгляд,

Вопрошает Анжим: кто из них Шарьяр?

Кто из них ее милый брат?

А потом начинает плакать навзрыд

И сквозь слезы так говорит:

«Плачу я, не могу эти слезы унять,

Может только Аллах мое горе понять.

О, мой брат! Я — Анжим, я — сестрица твоя!

Неужели тебя не увижу опять?

Если ты не ответишь на эти слова,

Значит, мало в молитвах моих волшебства.

Ты в один из безмолвных камней превращен,

Но, быть может, душа в этом камне жива?

О, мой брат! О, Шарьяр мой несчастный! Очнись!

Перед взором сестры хоть на миг появись!

Умереть я хочу или брата спасти,

Где ты, милый Шарьяр, отзовись, отзовись!»

Так бродила она среди черных камней,

Очутившихся здесь с незапамятных дней,

И напрасно взывала, рыдала Анжим,—

Ни один из камней не откликнулся ей.

Но недолгой тоска была —

Гнев почувствовала Анжим:

Да, сразиться пора пришла

С этой птицей — исчадьем зла!

Волю девушка напрягла,

Силы девушка собрала,

К золотому трону опять

Твердой поступью подошла,

На резную беседку глядит,

Где громадная птица сидит,

Где, коварно смежив глаза,

Беспощадная птица спит,

Руку девушка подняла,

Стала снова грозна, смела,

Звонким голосом произнесла:

«Эй, проклятая Птица зла,

Просыпайся, Бюльбильгоя!

Знай, погибель твоя пришла,

Защищайся, Бюльбильгоя!

Всем известны злодейства твои –

Сотни душ загубила ты,

Брата милого моего

В черный сон погрузила ты,

Но расплаты час настает,

Я тебя победить хочу,

Всех, кого усыпила ты,

Я опять пробудить хочу,

Дорогого брата спасти,

А тебя покорить хочу,

Навсегда в рабыню свою

Я тебя превратить хочу!

А теперь готовься к борьбе,

Я бросаю вызов тебе!

Поглядим, кто из нас сильней

В заклинаньях и ворожбе!

Что бы ни было, так и знай:

Или я — погибель твоя,

Или ты — погибель моя!

Просыпайся, Бюльбильгоя,

Защищайся, Бюльбильгоя!..»

Тут проснулась Бюльбильгоя,

Приоткрыла свой левый глаз,

Встрепенулась Бюльбильгоя,

Приоткрыла свой правый глаз,

Распахнула клетку она,

Отворила беседку она,

Со ступеней трона взвилась

На большую ветку она,

Стала весело трепетать,

Стала яростно клокотать,

По-совиному хохотать,

Опереньем грозно блистать,

Стала огненным хохолком

Все неистовее мотать,

Скрежетать, рокотать, свистать,

Заклинанья злые шептать,—

Хочет девушку умертвить,

Гостью дерзкую усыпить,

В черный камень ее превратить!

Но на злую врагиню свою

Устремив напряженный взор,

На серебряную скамью

Перед нею села Анжим,—

Пусть волшебницу до сих пор

Ни один победить не смог,

В состязанье —. в смертельный спор

С ней вступила смело Анжим.

Девяносто тысяч и семь

Сокровенных, священных слов,

Разрушающих чары зла,

Разрешающих от оков,

Избавляющих от врагов

И от всех смертоносных бед,

Знала девушка с юных лет.

Этим тайнам старец святой

Обучал ее много дней,

И сейчас он припомнился ей —

Величавый, мудрый, седой,

И вступила в битву Анжим

С беспощадным исчадьем зла:

Силы девушка собрала,

Память девушка напрягла

И слова заклинаний святых

Нараспев читать начала.

Знает девушка, что глаза

Ни на миг закрывать нельзя

И волшебной молитвы своей

Ни на миг прерывать нельзя,

Знает девушка, что она

Ни словечка забыть не должна:

Будет сразу побеждена —

В сон проклятый погружена,

В черный камень превращена!

В небо взмыла Бюльбильгоя,

Закружилась над головой,

И послышался свист и вой,

Тонет мир во тьме грозовой,

Сразу все помрачнело кругом,

Сразу все почернело кругом,

Будто камни с отвесных гор,