Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. Том второй.

В одно время приехал в Афонскую Гору из России, из Саровской пустыни, иеромонах Палладий, определился на жительство в скит Илии пророка, и, немного поживши, помер. Малороссияне (гуцолы) нашли после него кожаную лестовку и малую мантийцу, и все взбунтовались, закричали, что все великороссияне – раскольники (давно они великороссиян ненавидели, и искали причины, дабы изгнать из Святой Горы Афонской). Навели следствие: греки и болгары весьма этому удивились; ибо греки и болгары великороссиян любили больше, нежели малороссиян, и много дивились таким необычным вещам. Однако малороссияне свое сделали, оклеветали великороссиян, а наипаче пастыря и духовника отца Арсения. Мантийцу и лестовку отправили на рассмотрение к Патриарху в Константинополь, и написали разную клевету. Патриарх, получивши сие, много тому удивлялся. Всем собором о сем рассуждали, и понимали, что какая-то есть клевета; ибо знали верно, что вся великая Россия – православные христиане; однако Патриарх потребовал самого духовника Арсения налицо. Он тогда жил еще в пустыне. Услышавши сие, отправились оба в Константинополь, духовник Арсений и отец Николай. Отправились пешие, сухим путем, потому что денег у них не было, отдать за перевоз на корабле нечего; а сухим путем от Афонской Горы до Константинополя верст тысяча. Пришедши в Константинополь, явились к Патриарху. Патриарх обо всем их расспросил, и узнавши клевету, весьма о них сожалел. Потом показал им мантийцу и лестовку, и сказал: «А это что такое?» Духовник ответил, что иеромонах Палладий приехал из России, из Саровской общежительной пустыни; а там такой есть обычай, что такие мантии и четки имеют для келейного правила. Патриарх сказал: «Слыхал я про Саровскую пустынь: весьма одобряют ее уставы». Потом спросил: «Каким вы путем пришли, по морю или посуху?» Они отвечали: «Сухим путем, Владыко святый!» Патриарх со слезами сказал: «Ох, отцы! как я вас утрудил? Почему же вы не на корабле?» Они отвечали: «Не имели что отдать за провоз». Патриарх дал им денег, и велел ехать на корабле; и написал в Афонскую Гору, чтобы впредь таких старцев не беспокоить, и клевет на них никаких не принимать; а кто дерзнет на них клеветать, да отлучен будет от Церкви и от Святых Таин. И так возвратились отцы наши в Святую Афонскую Гору, а уста клеветников заградились.

Старец Арсений великие делал в Святой Горе распоряжения, и никто ему противоречить не мог: по его благословению взошли русские в Русский монастырь; многих он оставил в Святой Горе препровождать жизнь свою, хотя и не желали; а многих выслал из Святой Горы в разныя места, в числе которых нахожусь и я грешный, посланный в Россию, в Сибирскую страну.

Дивное поведали мне о духовнике Арсении.

В 1839 году, на келии у русских Кореневых лежал больной монах Иоасаф; в одну нощь сделалось ему весьма тяжко, и, ожидая смерти, пожелал он духовника. У Кореневых тогда ночевали и посторонние; двое из них с фонарем пошли за духовником, а расстояния более пяти верст. Пришедши к духовнику Арсению, сказали ему, что умирает монах Иоасаф, и желает его, и просили, чтобы поскорее шел с ними при фонаре, потому что ночь весьма темная, да еще и дождь. Он же сказал: «Да, нужно скоро; точно умирает; вы идите скорее вперед, а я сейчас уберусь, и с своим фонарем вас догоню». Они просили вместе идти с ними и поспешать. Но он их отослал, а сам обещался их догнать. Они пошли скоро, и соболезновали о том, как он пойдет один лесом и под дождем; да еще боялись, чтобы больной не помер до прихода духовника. По пришествии их в келию, их встретил монах Филипп, и сказал, что уже помер отец Иоасаф, и спросил: «Почему вы так долго не приходили?» Они сказали: «Мы скоро шли, и поспешали, чтобы застать живого». Монах Филипп сказал: «Что вы оправдываетеся? Куда-нибудь заходили в гости? Уже духовник пришел более получаса, уже исповедал, причастил и отходную прочитали, и сию минуту отец Иоасаф скончался». Они же, слышавши сие, весьма удивлялись, зная, что не было и часа, как пошли от келии духовника: пришедши, поклонились ему, и спросили: «Отче святый, как вы скоро пришли? мы и не видали, когда вы нас обогнали?» Он же сказал: «Нельзя было медлить, и то едва застал; а я прошел прямым путем, которого вы не знаете». Они умолчали, хотя добре знали, что другой дороги нет; и помышляли, не тем ли путем он шел, которым пророк Аввакум, из Палестины в Вавилон, пророку Даниилу, седящему во рве, обед носил.

Еще к двоим больным на Капсал приходил таким же образом.