Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. Том второй.

Но что много говорить и писать? Ежели бы кто захотел в подробности исследовать и описать всех афонских отцов добродетели, труды и подвиги, то недостало бы ему своей жизни на то. Ежели бы кто захотел исчислить имена их, то легче бы мог исчислить звезды небесные, нежели имена их. Но они известны только единому Богу, и написаны в книгах животных. Можно сказать, что Святая Гора Афонская подобна пчелиному улью. Как в улье многое множество пчелиных гнезд: так много в Горе Афонской монашеских келий. Как в улье непрестанно жужжат пчелы: так в Афоне иноки день и нощь жужжат, глаголя Давидовы псалмы и песни духовные.

187. Об афонских отшельниках и пустынниках

Это все я говорил и писал об отцах, живших в монастырях или близ монастырей и известных. Но в Святой Горе Афонской много есть совершенных отшельников и пустынножителей, живущих в глубочайших пустынях и в непроходимых местах, кругом самого Афона, в горах и в дебрях и в пропастях земных, где мало проходят люди. Живут в пещерах; одежда на них от многолетия обветшала, и ходят полунагие, а иные покрыты власами; питаются саморастущими травами и зелиями, а иные питаемы Самим Богом. От людей они укрываются, и мало кому показываются. Случается находить их келии, но заставать самих – мало случается.

В мою бытность одни монахи застали одного, и с ним разговаривали. Они спросили: «Давно ли пребываешь в пустыне, и откуда пришел?» Он им ответил: «Вам мою мiрскую жизнь знать не нужно; только, в самой юности оставил я мiр, и пришел в Святую Афонскую Гору, и уже пятьдесят лет здесь пребываю: десять лет прожил в монастыре под послушанием, а сорок лет живу в пустыне сей, и никого из афонских отцов не видал, кроме вас и своей братии». Они спросили: «А разве ты не один живешь в пустыне сей?» Он ответил: «Нет, нас здесь живет до сорока человек, питаемы Богом». Они еще спросили: «А как вы проживали в течении шести лет, когда была Афонская Гора почти разорена, всюду ходили турки и разбойники?» Он ответил: «Ничего мы не видали и не слышали». Потом поклонившись, пошел во внутреннюю пустыню.

В 1844 году, отцы из скита Кавсаколибы ходили по непроходимым пустыням, собирали полезные травы для продажи. Из числа их был один русский, мне духовный брат, схимонах Давид. Он после мне рассказывал, что нашли они одного пустынножителя, уже скончавшегося и лежащего на земле, и одежды никакой не имущего; неизвестно – давно ли скончался, но тело никакому тлению не предалось, и якобы некое испускало благоухание. Они, отпевши погребение, похоронили, но имени не узнали.

В 1846 году, мы, три человека, ходили на самый верх Афона, и зашли в пещеру, где спасался святой Петр Афонский, и познали, что в ней некий пустынник живет, но самого его увидеть не сподобились: ибо услышавши, что мы идем, вышел вон. Мы посмотрели его имущество: одна икона, четки, сосуд с водою и трава для пищи; хлеба не имелось; ложе – голая земля. Мы, посмотревши, пошли в путь.

188. О русском иеродиаконе, пустынножителе

Самовидцы сказывали мне следующее: Около 1818 года был в русском скиту Илии пророка один русский иеродиакон. Восхотев поработать Господу Богу один в пустыне и в безмолвии, и вышед из скита, вселился в глухой пустыне между гор, в долине и в непроходимом лесу. Пищу решился иметь от рукоделия, делал ложечки, и в субботу носил на Карею продавать; но ложки его никто не покупал, потому что были очень плохи. Один богатый монах, родом грек, видя, что он не продал своего рукоделия, купил у него ложки, привел его в свою келию, дал ему пищи: хлеба, масла и круп, и велел ему приходить каждую субботу, и приносить ложки, и получать пищу. Диакон ходил каждую субботу, приносил свои ложки, и получал потребное. Пришедши в одно время, увидел, что ложки его горят в огне. Он заплакал; а монах ему сказал: «Не плачь: мы покупаем твои ложки не для того, что они нам нужны, но потому что тебе нечем пропитываться». Но когда иеродиакон научился делать ложки, тогда велели ему продавать их на Карее. Так он препровождал жизнь свою.