Сказания древа КОРЪ

Это было время, когда Мариам искала возможность выехать в СССР на поиски мужа. Она не думала о том, что, может быть, в последний раз видит своих детей. Но вечерний визит старшего сына на женскую половину покоев вызвал в ней волнение. Как он вырос, возмужал! Малиновая черкеска с серебряными газырями подчёркивает широкие прямые плечи, тонкий стан и мускулистые руки, очень идёт его «персидскому» лицу, переданному почти без поправок третьему поколению прабабушкой Фатимой. Сохранилось у него и «русское золото» в миндалевидных карих глазах. Спасибо славянину, улему Священной Бухары Збигневу Корчевскому, сыну Игнатия Борисова! Историю рода Мариам знала по черновым записям последней работы мужа.

«Куда собрался, сынок?» – «В плавни Амударьи, на охоту».

«В конце концов он взрослый, – успокаивала себя мать, когда осталась одна в опустевших покоях. – У него свой путь. Мне остаётся только ждать. Опять ждать!».

Сотня курбаши Усмана, перейдя Амударью Шортапинским бродом, вторглась в пределы Узбекской ССР и пошла на север, держась поросших кустарником плавней и горных троп, обходя кишлаки. Кавалерия сопровождала вереницу вьючных лошадей, опекаемых вооружёнными погонщиками. Копыта лошадей были обмотаны тряпками, головы всадников покрыты фуражками военного образца. Издали их принимали за красноармейцев. Случайных встречных басмачи отводили в чащу тугаи и удавливали камчой . Караванбаши эту работу выполнял голыми руками. Ночами огней не разводили. На четвёртый день спустились к Урадарье, подмывающей подошву Яккобагских гор. Здесь разделились. Усман оставил Искандеру вьючных животных с погонщиками, беспрекословно выполнявшими все команды Дервиша. Своих джигитов повёл вниз по течению реки. Отсюда могли нагрянуть красные кавалеристы. За Яккобагскими горами открылось холмистое плоскогорье Хантахта , что значит Ханский трон – любимое место летнего отдыха эмиров. На севере виднелись заснеженные вершины Гиссарского хребта. Зоркий дервиш произнёс: «Мазар». Искандер, присмотревшись к блестящей точке вдали, различил серый куб гробницы мусульманского святого под позолоченным куполом.

Под его стенами, у хауса , питаемого родниками, люди дервиша принялись устраивать бивуак. Сразу за мазаром, глубоко внизу, пенилась Кызылдарья. Противоположный склон горной речки был искромсан трещинами. Зияли чернотой Тартар пещеры.

Искандер отъехал в сторону, освободил тюбетейку от платка. Поворачивая круг тульи по часовой стрелке, принялся разбирать, от центра к краю, спиральную строку тайного письма. Одновременно поглядывал на противоположный склон Кызылдарьи. Кажется, вот он, ориентир! И шитый нитками узор обрывается точкой. Искандер надел тюбетейку и повязал её платком. Боковым зрением заметил подъехавшего всадника. В нос ударил сладковатый запах терьяка . Ну кто ещё из его спутников так пропитан дурманящим табаком! Обернулся: точно, караванбаши.