Сказания древа КОРЪ

Когда старший брат Скорых привел в дом юную жену, она нашла в Николае услужливого, верного друга. С дружеским чувством принял ее и Дедтитов. Он сразу распознал в интеллигентной, с виду почти девочке волевую, твердую натуру, способную справляться с делами «сугубо мужскими», что вызывало у закоренелого труженика уважение. Их сближению способствовал один случай. Как-то, придя с работы навеселе, хозяин был «накручен» Ангелиной, оказавшейся сильно не в духе, и стал буянить. В разгар выяснения супружеских отношений с работы пришла невестка. Не говоря ни слова, принесла из чулана моток веревки, свалила подножкой на пол возвышающегося над ней свекра и, пока он соображал, что к чему, ловко обмотала его шнуром. Двухметровый мужик стал похож на куколку насекомого в коконе. Вопль «окаянные-е-е!!!» сменился жалостливым стоном. Наконец Дедтитов миролюбиво, трезвым голосом попросил: «Дочка, развяжи». Он оказался весьма способным к науке.

А вот муж, которого она любила, другом не стал. Только любовник, напарник в спорте и педагогике, отец ее детей. Подозрительный по натуре, болезненно самолюбивый, он мучил жену ничем не обоснованной ревностью, мелкими придирками. Впрочем, основания для ревности были – нашептывания матери. Та, по своей глубинной сущности намеревалась подмять под себя девчонку, у которой мать на фотографии в пенсне, а отец «каторжник». В успехе не сомневалась. Но, как говорится, нашла коса на камень. Тогда неудовлетворенное желание властвовать вылилось в неприязнь под лицемерной маской доброй мамы: ни слова грубого невестке, но как искусно нагнетается вокруг нее душный воздух! Дошло до того, что при изобилии в доме пищи (даже в войну сибиряки не голодали), молоко внукам свекровь разбавляла водой – назло молодой маме. Сына «накручивала»: что Ольга там, в огороде, с Николаем любезничает? Опять собирается в Красноярск? Ой, что-то не верю я в эти соревнования! Ангелина перед сыном, в отсутствие невестки, высмеивала ее южно-русскую речь, интеллигентное поведение, вообще всё недоступное подсинке, значит, чужое, а раз чужое – то, по мещанскому определению, враждебное.

Существовала еще одна почва для возбуждения ссор между супругами. Оба были спортсменами. Невольно возникала состязательность. На женину беду, во всех видах спорта, с учетом разницы мужских и женских норм, юная жена показывала лучшие результаты, чем муж. Вот стрелял он отлично, только относился к этому небрежно. Ее замечали, выделяли, приглашали на престижные соревнования, а муж оставался в тени. За успехи он жену поздравлял, но его глаза выдавали досаду. И был еще один вид спорта, который в годы общего увлечения авиацией считался элитным и к которому Анатолий даже не приближался. Похоже было, боялся. А Оля добилась своего – прыгнула с «У-2», когда любимая машина советских людей набрала высоту 650 метров. Потом были еще прыжки. Один из них, с высоты километра, остался памятен не личным рекордом, а тем, что в нем участвовал её второй ребёнок в виде двухмесячного эмбриона. Скорых скрыла от тренера свое интересное положение, очень уж хотелось прыгнуть.

Вообще, Ольга как была в девушках отчаянной, так и в замужестве, уже став матерью, нисколько не изменилась. Об одном случае рассказывал в пору медового месяца очарованный Анатолий. Мол, гуляли они с женой по центральной улице Подсинска. Был выходной, людей на улицах тьма. Вдруг вопли, грохот колес телеги по мостовой, частый топот копыт – лошадь понесла. Все врассыпную. Ольга, оставив мужа, бросилась наперерез упряжки, миг – и она повисла сбоку на вздыбленной лошади, уцепившись руками за узду. Животное успокоилось. А дочь «каторжника» продолжила прогулку с мужем как ни в чём не бывало.