Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля

Перед тем, чтобы приступить к повествованию о событиях при преемниках Ярослава Мудрого, событиях, которые заключались главным образом в усобицах, необходимо прежде всего заметить, что мы должны очень остерегаться от поспешного осуждения лиц, замешанных в этих усобицах. Надо всегда помнить, что они жили за много веков до настоящего времени и что наши понятия по многим вопросам очень отличаются от тех, которые считались тогда единственно правильными. В те времена никто, ни среди князей, ни среди народа, не мог постигнуть, чтобы было возможно передавать всю власть над землею только одному лицу в княжеском роде, вовсе лишив власти над нею остальных членов этого рода.

При этом, как мы уже говорили, каких-либо прочно установившихся законов относительно распределения верховной власти между разными членами княжеского рода не было; по существовавшим же общим понятиям о родовых отношениях у славян власть князей наших над землею должна была распределяться так: старшему князю в целом роде принадлежал и старший стол – Киевский; он один, еще со времен Олега, именовался в торжественных случаях великим князем, и ему повиновались все остальные князья, но, однако, отнюдь не как подданные, а только как дети отцу; старший князь, как отец, имел обязанность блюсти выгоды всего своего рода, думать и гадать о Русской земле, о своей чести и чести всех родичей, имел право судить и наказывать младшего, раздавал волости, выдавал замуж княжеских сирот-дочерей, а младшие князья обязаны были оказывать старшему глубокое уважение и покорность, иметь его себе отцом вправду и ходить в его послушании, являться к нему по первому зову и выступать в поход, когда он велит. Своими же волостями младшие князья правили совершенно самостоятельно.

Князь, следующий по старшинству в роде за старшим, занимал лучший после Киева стол – Чернигов; третий за ним по старшинству получал третий же по значению стол – Переяславский, и так далее. После смерти старшего в роде Киевский стол переходил к старшему после умершего, стало быть, к князю, сидевшему до сих пор в Чернигове, причем в Чернигов, на его место переходил князь, правивший в Переяславле, а за ним и все остальные должны были передвигаться на один стол ближе по старшинству к Киевскому. После смерти князя, перешедшего из Чернигова в Киев, Киевский стол занимался опять старшим в роде, а остальные передвигались опять на один стол ближе к Киеву, до тех пор, пока до них не дойдет очередь сесть на старшем столе.

Такой очередной порядок передвижения к старшему столу носил наименование «лествичного восхождения».

При этом лествичном восхождении дяди считались старше племянников, хотя бы и родились позже некоторых из последних.

Право на описанное выше передвижение к Киеву с последовательным занятием перед его достижением младших столов имели только те князья, чьи отцы в своем восхождении доходили до Киевского стола. Те же князья, отцы которых умирали, не достигнув Киевского стола, вовсе исключались из очередного порядка и лишались со всем своим потомством как права на Киевский стол, так и на один из ниже его стоящих по значению столов; они должны были всецело зависеть от милости старших князей, которые могли дать им в кормление незначительные волости, но могли и вовсе лишить части в Русской земле.

Этих обделенных князей обыкновенно называют изгоями.

Конечно, только что приведенный порядок властвования нашими князьями над землею должен был вызывать многочисленные недоразумения и усобицы.

Когда во главе рода стоял отец и занимал старший стол, а на младших сидели его сыновья, то они обыкновенно, в силу большого уважения к родительской власти, были ему покорны, хотя и при этом мы видели возникновение усобиц еще при святом Владимире; на него восстали два родных сына: сперва Святополк, а затем Ярослав.

Когда же после отца на Киевский стол садился старший из оставшихся сыновей, то, разумеется, уважение к власти брата со стороны остальных сыновей должно было сильно уменьшаться, а потому и поводы к усобицам возникать значительно легче. Еще меньше могли иметь уважения к отцовской власти старшего князя его более дальние родственники, особенно когда на старший стол садились дяди моложе годами своих племянников.

Крупным поводом к возникновению недоразумений была непостоянная величина волостей, или земель, принадлежавших тому или другому столу, так как по мере увеличения княжеского рода необходимо было и увеличивать число волостей, дробя для этого уже существующие, а произвести такое дробление совершенно равномерно было, конечно, невозможно.