Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля

Князья по-прежнему проводили все свое время с дружиною и без совета ее старших мужей – «боярской думы» – не предпринимали ни одного важного дела. Люди дружины так же, как и прежде, могли свободно переходить от одного князя к другому; но, конечно, при частых сменах князьями столов переходы эти должны были участиться, причем, разумеется, среди дружинников должно было падать чувство преданности к своему князю, а развивалось искание личной выгоды. «Прошли те времена, – говорит летописец, – когда боярин не твердил князю: «мне мало двухсот гривен», а довольствовался жалованьем и говорил товарищам: «Станем за князя, станем за Русскую землю»; тогда жены боярские носили не золотые, а просто серебряные кольца. Ныне другие времена!»

Доходы князя, как и прежде, составляли дани, получаемые с населения, судебные пени и торговые пошлины; кроме того, князья обладали значительными поместьями.

Что же касается бояр, то они главным образом кормились жалованьем от князя; земельные же их владения не должны были быть значительными, ввиду частого перехода дружин из одной волости в другую. Исключение из этого составляли новгородские и галицкие бояре, которые, не следуя за князьями при перемене ими столов, скоро сосредоточили в своих руках огромные земельные богатства и являлись силой, обыкновенно весьма враждебной княжеской власти.

Все население, кроме дружины и духовенства, носило общее название «люди»; крестьяне же обыкновенно прозывались «смердами»; к смердам причисляли также мелких купцов, промышленников и ремесленников. Главное занятие крестьян было земледелие, скотоводство и бортничество, то есть собирание меда в бортях, или старых дуплах деревьев. Крестьяне были людьми свободными. Такими же свободными людьми было и все посадское население, особенно многочисленное в городах Суздальской земли. Кроме свободных людей, были и полусвободные, так называемые «закупы», обязанные за долг отработать известное число лет; наконец, были, как и во всех европейских государствах того времени, рабы, или «холопы», находившиеся в полной воле у своих господ. Рабами делались главным образом неоплатные должники, а также и пленники, захватываемые в многочисленных походах того времени. У князей и бояр рабы эти употреблялись для работы в имениях: они носили общее название «челяди», и многие из них отличались замечательной преданностью своим господам, что свидетельствует, конечно, о добрых, родственных отношениях, господствовавших между слугами и их владельцами.

Что же касается русских князей, то мы видели, что большинство из них, несмотря на постоянные усобицы между собой, поражают нас своим благородством, мужеством и сердечною добротою. Особенно отличались своими высокими душевными качествами потомки святого Мстислава Великого, как бы передавая их по наследству от отца сыну. Вместе с тем мы должны отметить также рядом с распрями, имевшими место среди преемников Ярослава Мудрого, и много образцов самой трогательной братской привязанности: такова была братская любовь Василька и Володаря, Святослава Ольговича и его несчастного брата Игоря, сыновей Святослава Ольговича – Игоря Северского и Буй-Тура Всеволода и, наконец, юных Даниила и Василька Романовичей.

Почти все наши князья, может быть, за исключением одного Владимирка Галицкого, были людьми глубоко верующими и своим благочестием служили добрым примером для подданных. Нередко перед кончиной они принимали пострижение и даже схиму.

Вместе с тем в громадном большинстве случаев семейная жизнь наших князей отличалась большой чистотой и привязанностью к своим женам, в полную противоположность тому, что делалось в это время на Западе.

Наконец, надо сказать, что князья наши, так же как и во времена Ярослава Мудрого, получали разностороннее образование, и некоторые из них были действительно высокообразованными людьми. Храбрый Михалко, брат Всеволода Большое Гнездо, мог так же свободно говорить по-латыни и по-гречески, как и по-русски, и превосходно знал Священное Писание, но не любил спорить о вере; замечательным образованием отличался и Ярослав Осмомысл; сын Всеволода Суздальского Константин тоже был необыкновенно начитан; одних греческих книг у него было более тысячи, а кроткий Роман Ростиславович Смоленский был до того предан науке и так заботился о просвещении, устраивая множество училищ, в которых были греческие и латинские учителя, что истратил на это все свое немалое состояние, почему после смерти смоляне должны были хоронить его на свой счет.

Любимым чтением на русском языке, кроме Священного Писания, были многочисленные переводы сказаний о прошлом разных стран, преимущественно с греческого языка; эти переводные сказания, писание которых началось на Руси с XI века, вместе с различными поучениями соединялись в «Изборники», носившие название «Златоустов», «Златоструев», «Измарагдов» и «Палей»; были также и особые сборники «Пчелы», заключавшие в себе изречения отцов церкви и древних мудрецов.