Сказания о земле Русской. От Тамерлана до царя Михаила Романова

29 октября 1611 года в Варшаве происходило великое торжество: через весь город к королевскому дворцу ехал верхом в сопровождении блестящей свиты гетман Жолкевский, а за ним везли в открытой повозке пленного царя Московского Василия Ивановича Шуйского с двумя братьями. Во дворце, насколько можно судить по дошедшей до нас черновой записке, канцлер Лев Сапега сказал похвальное слово Сигизмунду, в котором между прочим, описывая Смутное время на Руси, говорил: «…этот (Годунов), видя, что Феодор (Иоаннович) не имеет потомства от своей жены, его сестры, стлал себе дорогу к престолу. А так как помехой был тот, младший наследник Димитрий Углицкий, он отрядил тайных убийц, и они умертвили этого ребенка… За это (гордость и преступление) Бог и наказал его (Бориса Годунова), не через великих потентатов (властителей), но через его же собственного подданного, дотоле нищего и убогого человека, чернеца, который во владениях вашей королевской милости служил из хлеба и одежды… Появился Гришка, сын Богдана Отрепьева, который был чернецом, как его зовут москвитяне – расстрига, а по-нашему «апостат». Он назвался Димитрием Углицким, тем самым, коего Борис приказал убить; был он и у вашей королевской милости в Кракове, и ваша королевская милость из сострадания явила ему и даровала великую милость, а какую он вскоре потом показал неблагодарность вашей королевской милости, скажу ниже. Кратко говоря, пошел он до Москвы, с чьей помощью – всем известно (намек на Мнишека)… А князь Василий вскоре завладел государством силой и на третий день после этого убиения (Гришки) велел короновать себя. Патриарха Игнатия, родом грека, которого самозванец поставил вместо Иова, низложил; а Гермогена, человека злого, поставил патриархом…»

По словам польских летописцев, Василий Иванович и его братья били королю челом до земли и лобызали его руку. Вспоминая, однако, достойное поведение Шуйского на приеме у того же короля под Смоленском, можно думать, что и в Варшаве он держал себя иначе, чем рассказывают поляки.

В числе знатных вельмож, толпившихся в королевском замке, был и пан Сендомирский – Юрий Мнишек; он с ненавистью глядел на Шуйского и требовал мести. Король заточил бывшего царя с братьями в Гостынинском замке, где Василий Иванович через несколько месяцев скончался, после чего прах его был перевезен и похоронен в Варшаве.

О взятии Смоленска Сигизмунд послал извещение и в Москву седмочисленным боярам, сидевшим в Кремле вместе с Гонсевским. Те отвечали ему поздравлением и сообщили в свою очередь, что новгородцы, не удовольствовавшись заключением в тюрьму сына Михаила Салтыкова – Ивана, за «злохитрьство», посадили его на кол по получении известия о сожжении Москвы.

Вместе с тем бояре жаловались Сигизмунду, что подошедшее к Москве ополчение Ляпунова с товарищами не слушает их увещаний – разойтись и покориться на волю своих государей, Сигизмунда и Владислава: «Но те воры от воровства своего не перестают и к вашей государской милости не обращаются, наших грамот и приказу ни в чем не слушают, нас укоряют и бесчестят всякими непригожими речами, похваляются на нас лютыми позорными смертями…»

К июню, как мы уже говорили, русским военачальникам, стоящим под Москвой, удалось овладеть последними башнями Белого города, находившимися в руках поляков, после чего те очутились совершенно запертыми в Китай-городе и Кремле, вместе с боярами и патриархом, сидевшим за приставами.

К этому времени в воинском стане, осаждавшем столицу, взамен запертого в Кремле правительства имелось уже другое, которое ведало не только управлением собранной рати, но также считало своим правом управлять и всем Московским государством впредь до избрания нового царя. Это был совет всея земли, в состав которого входили «всякие служилые люди и дворовые и казаки», находившиеся в рядах ополчения, пришедшего освободить Москву от поляков. Конечно, Совет этот хотя и состоял только из одних ратных людей, тем не менее имел полное основание считать себя представителем всей земли, так как ополчение было собрано по единодушному приговору всех сословий в городах, и кроме того в нем же участвовали как казаки, так и русские люди, служившие в Тушине. Для заведования делами были учреждены приказы, совершенно такие же, какие действовали в Москве: Поместный, Разрядный, Разбойный, Земский и другие.