Сказания умирающей Земли. Том II

Селяне рассмеялись, не веря своим ушам. Послышались возгласы: «Чепуха! У нас длинные зубы, потому что мы едим жесткую рыбу. А взъерошенные космы у нас потому, что они защищают башку от насекомых-кровососов. Кроме того, все мы от рождения – тугие на ухо и орем, чтобы слышать друг друга. При этом, в сущности, мы гостеприимные, добродушные люди».

«Вот именно! – подтвердил старейшина. – И для того, чтобы продемонстрировать наше дружелюбие, завтра мы погрузим провизию в самую быстроходную лодку и отправим вас в плавание с наилучшими пожеланиями и напутствиями. А сегодня вечером устроим пир в вашу честь!»

«Воистину, деревня святых! – воскликнул Гарстанг. – Вы, случайно, не поклоняетесь Гильфигу?»

«Нет. Мы почитаем Богарыба – он ничем не хуже любого другого. Но пойдемте, поднимемся в деревню. Пора готовиться к пиршеству».

Они поднялись по ступеням, вырубленным в прибрежном утесе, и вышли на небольшую площадь, освещенную дюжиной пылающих факелов. Старейшина указал на хижину, выглядевшую покрупнее и поприличнее остальных: «Ночуйте здесь. Я найду себе другое место».

Гарстанг снова счел нужным выразить благодарность щедрым рыбакам. Старейшина слегка поклонился в ответ: «Мы стремимся к достижению духовного единства. По сути дела, этот идеал символизируется главным блюдом наших церемониальных трапез». Повернувшись, он хлопнул в ладоши: «Приступим!»

На треножник подвесили громадный котел; принесли деревянную колоду и мясницкий топор, после чего каждый из жителей деревни, проходя мимо колоды, отрубил себе палец и бросил его в котел.

Старейшина пояснил: «Совершая этот простейший обряд – участие в котором, конечно же, ожидается и от вас – мы демонстрируем нашу приверженность общему наследию и нашу взаимозависимость. Пойдемте, встанем в очередь». Таким образом, Кугелю и Гарстангу не осталось ничего другого, как отрезать себе по мизинцу и бросить обрубки в котел.

Пиршество продолжалось до глубокой ночи. Наутро поклонники Богарыба сдержали свое слово. Гостям предоставили самую пригодную к плаванию по морю лодку и загрузили ее провизией – в том числе тем, что осталось от ночной общинной трапезы.

Селяне собрались на причале. Кугель и Гарстанг еще раз поблагодарили их, после чего Кугель поднял парус, а Гарстанг отдал швартовы. Парус наполнился ветром, и лодка поплыла по Сонганскому морю. Мало-помалу берег слился с туманным горизонтом, и два путешественника остались одни посреди бескрайних вод, отливающих черным металлическим блеском.

Наступил полдень – лодка по-прежнему двигалась в стихийной пустоте: снизу – вода, сверху – воздух, повсюду вокруг – полная тишина. Вечер казался слишком долгим, погружающим в оцепенение, нереальным, как сон; за величественно меланхолическим закатом последовали сумерки оттенка разведенного вина.

Ветер, казалось, посвежел, и всю ночь они плыли на запад. На рассвете ветер затих; Кугель и Гарстанг спали под вяло хлопающими парусами.

Этот цикл повторялся на протяжении восьми суток. Утром девятого дня впереди показалась низкая береговая полоса. После полудня лодка, преодолев апатичный прибой, уткнулась носом в белый песок широкого пляжа. «Значит, это и есть Альмерия?» – спросил Гарстанг.

«Судя по всему, это и есть Альмерия, – ответил Кугель, – хотя я не уверен, в какой ее части мы оказались – в северной, западной или южной. Если лес вдали – тот, что покрывает бóльшую часть Восточной Альмерии, лучше обойти его стороной, у него зловещая репутация».

Гарстанг указал на строения, темневшие поодаль на берегу: «Смотри! Опять поселок. Если они настроены так же, как заморские рыбаки, нам помогут найти дорогу. Пойдем, посоветуемся с ними».

Кугель не торопился: «Предварительная разведка и в этом случае не помешает».

«Зачем что-то разведывать? – отмахнулся Гарстанг. – В прошлый раз мы просчитались и попали в смешное положение». Он направился по пляжу в поселок; Кугель последовал за ним. Приближаясь к селению, они видели, как по центральной площади прогуливались изящно одетые люди с золотистыми волосами, говорившие друг с другом приятными певучими голосами.

Гарстанг радостно поспешил к ним, ожидая приема еще более щедрого, чем на другом берегу моря, но местные жители тут же окружили путников и набросили на них сети. «Что вы делаете? – возмущался Гарстанг. – Мы – чужеземцы, мы не сделали вам ничего плохого!»

«Вот именно, чужеземцы! – откликнулся самый высокий из златокудрых туземцев. Мы поклоняемся неумолимому Падлобогу. Все иностранцы – по определению еретики, их надлежит отдавать на съедение священным обезьянам». Кугеля и Гарстанга потащили в сетях по острым камням прибрежной полосы; по обеим сторонам процессии радостно плясали красивые дети.