Сказания Заморавии

… Боги следили. Не смея вмешиваться в кровопролитный бой, они потешались с перистых вершин и из пламенных низов. И светлые, и тёмные жаждали увидеть страх, отчаяние, надежду, что сковали сердца людей и эльфов, мордоков и гоблинов. Но больше всего боги жаждали молитв и прошений у них, ибо боги – порождения альдов, первых существ – они живут только чувствами, эмоциями и молитвами.

Боги безразлично взирали на кровожадное столкновение двух сил, двух сметающих всё на своём пути бурь. Боги – упёртые создания альдов, считающие, что в таком вековом сражении смертные сами должны решить, кто победит, – не стремились помочь или навредить эльфам, или мордокам. Они всего лишь были наблюдателями.

…И вот в наступающих утренних сумерках Бессмертные заметили на поле брани, что в самом центре сражения стоят и колотят друг друга два вожака армий. Крейвен и Ужторн.

* * *

Варвар увернулся от удара кулаком Ужторна (меч и булава давно были утоплены в грязи), сразу же огромными ручищами схватил ящера за горло и повалил на землю. Мордок ударил Крейвена под дых, но должного эффекта не последовало. Варвар в слепой ярости сжимал зелёное горло всё сильней! Вся сила из Ужторна, словно, улетучилась, он не мог сопротивляться. Жёлтые глаза выпучились на варвара, одна оставшаяся рука нащупала гордо соперника, три толстых пальца сжались железной, мёртвой хваткой. Но было уже поздно.

Сильно позеленевшее лицо Ужторна в рассветных сумерках казалось чёрным, а ярко-жёлтые глаза покрылись сеткой зелёноватых вен. Оскалив пасть последний раз, Ужторн испустил дух.

Последним усилием обезумевший от ярости Крейвен разорвал горло уже мёртвого вожака мордоков.

С ужасом глядели мордоки на поверженного господина и на стоявшего над трупом варвара. С ещё более яростным натиском ринулись они на Крейвена. Ещё громче стали кличи на мордокском языке, призывающие сражаться до конца и отомстить за смерть владыки!

Но, несмотря на то, что битва приняла совсем ожесточённый и жестокий характер: мордоки вгрызались в эльфов клыками, нападали группой на одного всадника – но положение ящеров оказалось куда хуже. Гаэрвалов стало больше, они атаковали более дисциплинированно и слаженно. И мордоки вынуждены были отступать под натиском эльфийской кавалькады.

Крейвен, расправившись с двумя невысокими ящерами, встретился с Гардресом. К ним пробился спешившийся Вердрес.

Дождь прекратился. Из рассеивающейся темноты проступали силуэты тысяч и тысяч воинов, сражавшихся до последней капли силы в их могучих телах. Одни побеждали, отважно наступая на врага, другие, как могли, отбивались, ругаясь и отступая от Селлнана. В бою смешались знамёна, окровавленные красной и зелёной кровями, трупы эльфов и мордоков вперемешку лежали друг на друге. То там, то здесь попадались раненные, молящие о помощи и пощаде, утыканные копьями и стрелами убиенные солдаты и с той и с другой сторон. И по всей грязной земле разлилась лужами и реками кровь солдат и воинов, и земля Валандии мирного края, не могла впитать слёзы жизни.

Но и в этой сумятице сражения два брата Гардрес и Вердрес сумели отыскать друг друга. Они обнялись, прикрываемые ругающимся Бордом и Крейвеном.

… – Гоните их на севере, к Глордуну! Пусть бегут в свой Эрдор! – приказывал капитан Гладрес, махая руками и подгоняя своих воинов, – Давите на флангах!

– Держите строй ровнее! – в помощь ему проревел Крейвен, – Сметите тварей, сыны великих королей Валандии! Пусть мечи ваши не щадят мордокских голов!

Всадники проносились мимо него и рядом стоящих Гардреса, Вердреса и подошедшего Борда. Мордоки отступали, кто-то со страхом убегал, проклиная эльфийских всадников. Крейвен чувствовал всю эту злобу, волнами расходящуюся от остатков армии Ужторна. Но тут его привлекли испуганные возгласы Гардреса.

– Вердрес! Вердрес, что с тобой!? – испуганно глядя на склонившегося брата, повторял гаэрвал.

Крейвен, почувствовавший ужасный поток чёрной энергии рядом с его отрядом, хитро улыбнувшись, обернулся и встретился взглядом с уставшими старческими глазами молодого Вердреса. Но молодость неожиданно за мгновение покинула эльфа, как опадают поздней осенью с молодого ясеня жёлтые жухлые листья, и дерево, отдавая свою энергию, стареет и становится невзрачным, или лето теряет свои яркие краски на блеклые и серые тона осени.

Вердрес склонился на одно колено, словно разом на его плечи упал неимоверно тяжёлый груз. Гаэрвал попытался встать, но груз боли, груз старости и хрупкости надавил ещё сильнее, эльф, как подкошенный ясень, повалился на бок. Если бы не старший брат, подхвативший ослабевшего Вердреса на руки, то лежать тому в грязи и крови. Вердресу помогли сесть на камень. Он тяжело задышал, руки затряслись, кожа обветшала, словно стены старого замка, лицо осунулось, появились старческие морщины и язвы. Молодой и преисполненный отваги и энергии эльф в секунду сделался больным стариком.

Улыбка сошла с лица Крейвена, когда Гардрес стал трясти то его, то Борда за плечи, с бешенными глазами, спрашивая.

– Что?! Что с ним!?