Скажи это по-французски (СИ)

После бойни, произошедшей в Отделе тайн, Фаджу ничего не оставалось, кроме как признать: Волдеморт вернулся. Однако «благодаря» трусости и нерешительности Министра магии, время для подготовки достойного сопротивления было упущено. Пожиратели смерти, весь прошлый год словно таившиеся в тени, отныне в открытую нападали на волшебников и магглов. Через несколько дней после того, как мы с бабушкой приобрели в лавке Олливандера новую волшебную палочку (взамен той, что мне сломали в Министерстве), на Косой переулок был совершен налет. Уж не знаю, чем не угодили прихвостням Волдеморта старый изготовитель волшебных палочек или хозяин кафе-мороженого Флориан Фортескью, но только их заведения, как и многие другие, опустели, а витрины впоследствии заколотили досками.

Первого сентября опять начались занятия в Хогвартсе. Теперь, когда неприглядная правда о возвращении Волдеморта вылезла на свет, нужда в еженедельных собраниях ОД отпала. Вероятно, нас действительно ждали темные времена, раз Дамблдор доверил преподавание ЗОТИ такому знатоку Темных искусств, как Северус Снейп.

Больше всех по нашей подпольной деятельности скучали, конечно, я и Луна Лавгуд – странноватая девочка с Когтеврана. Она, так же, впрочем, как и я, не пользовалась успехом у окружающих. Иногда мне казалось: предложи я ей дружить, она с радостью согласилась бы. Но по иронии судьбы милая, витающая в облаках Луна абсолютно не интересовала меня.

А объекту моих душевных терзаний и – да чего уж там! – мокрых снов было совершенно не до меня. Она совсем неожиданно для всех в пух и прах разругалась с Роном, который тут же нашел утешение в объятиях Лаванды Браун, и ходила как в воду опущенная. Я практически перестал спать, пытаясь изобрести способ сблизиться с ней, но… Пока я ломал голову, придумывая, чем же привлечь Гермиону к своей скромной персоне, она уже снова помирилась с Роном. На сей раз, видимо, всерьез и надолго. Теперь, когда и Гарри встречался с Джинни, дело, похоже, стремительно шло к счастливому объявлению о двух помолвках одновременно.

А в конце учебного года случилась трагедия: Снейп убил профессора Дамблдора. Мы столпились там, у подножия Астрономической башни, и видели искалеченное тело любимого всеми директора. Я даже не мог представить себе, что буду так горевать по нему! Вероятно, именно в тот момент для меня и началась вторая магическая война.

Потом были похороны. Белая гробница на берегу Черного озера. Полное страхов и ожидания чего-то непоправимого лето. Мое семнадцатилетие, где единственным приглашенным был я сам. Бабушка, постаревшая сразу на десять лет, впервые задавшаяся вопросом – не безопаснее ли будет вовсе не пускать меня в Хогвартс. Наша первая ссора, после которой я аппарировал из дома (и как только не расщепился по дороге!), и первая же в моей жизни бутылка огневиски, приконченная мной в «Дырявом котле». Наутро, с трудом справившись с похмельем и превозмогая стыд, я, естественно, попросил у бабушки прощения, а она, разумеется, простила меня.

– Ты взрослый мальчик, Невилл, и, я надеюсь, не наделаешь глупостей, – напутствовала она меня на вокзале.

– Не беспокойся, – я чмокнул ее в морщинистую щеку, сел в поезд и отправился в Хогвартс, директором которого был теперь ненавистный нам всем Северус Снейп.

«Глупости» я начал творить практически на следующий день после приезда, заново собрав членов ОД и организовав сопротивление оккупировавшим школу Пожирателям смерти вместе со ставленником Волдеморта, как я тогда полагал, Снейпом. Больше было просто некому. Гарри, Рон и Гермиона первого сентября в Хогвартсе не появились. Не проходило и дня, чтобы я не думал о ней, сгорая от тревоги. До нас долетали страшные слухи. В газетах писали, что всех волшебников маггловского происхождения заставили предстать перед специальной министерской комиссией во главе с нашей старой знакомой – профессором Амбридж, а после – отправили прямиком в Азкабан. Но я почему-то был абсолютно уверен: Гермиона не по зубам этой мерзкой жабе, да и всему Министерству, отныне подчинявшемуся Волдеморту, тоже! Я только надеялся, что Гарри и Рон уберегут Гермиону от опасностей и мечтал еще хоть раз увидеть ее.