Скажи это по-французски (СИ)

В начале августа в Министерстве состоялся прием по случаю чествования героев второй магической войны (то есть нас) и вручения им (то есть нам) почетных наград. Я вместе с Гарри, Роном и Гермионой принял из рук Министра магии Кингсли Шеклболта орден Мерлина первой степени и видел, как бабушка то и дело подносила к глазам платок. Она наконец-то могла мной гордиться!

***

После череды празднований наступило время судов над уцелевшими в битве Пожирателями смерти. И вот тут случилось нечто совершенно необъяснимое: Гарри Поттер выступил рьяным защитником Снейпа, чудом пережившего укус той самой змеи, которой я имел удовольствие отсечь голову. Я присутствовал на том слушании и не верил собственным глазам и ушам. Поттер, люто ненавидевший нашего бывшего профессора зельеварения (не без взаимности, надо признать), теперь с пеной у рта отстаивал его свободу. И хотя Министр Шеклболт и директор Хогвартса МакГонагалл тоже дали показания в его пользу, горячая речь Гарри оказалась решающей. Со Снейпа не только сняли все обвинения, но и постановили наградить орденом Мерлина первой степени за вклад в победу над Волдемортом. Глядя на выступающего с трибуны свидетелей Гарри, у меня почему-то сложилось впечатление, что им движет не одна лишь справедливость, но спрашивать его об истинных мотивах этого поступка мне не хотелось. Да и кто я такой, чтобы лезть в чужую душу?

***

После бурных событий весны и лета тысяча девятьсот девяносто восьмого года я погрузился в настоящую спячку. На меня накатила апатия. Я целыми днями лежал в собственной комнате, отвернувшись лицом к стене. В свои восемнадцать я чувствовал себя столетним стариком. Даже мои излюбленные растения в те безрадостные месяцы были практически обделены моим вниманием.

– Невилл, сходил бы ты куда-нибудь. Развеялся, – вздыхала бабушка, взирая на меня с нескрываемым беспокойством.

– Непременно, ба. Может быть, завтра, – говорил я и снова запирался в комнате.

У моих сокурсников жизнь неслась на всех парах: Гарри сделал предложение Джинни, Рон – Гермионе. Две эти свадьбы, без сомнения, должны были стать самыми обсуждаемыми новостями в волшебной прессе со времен победы Избранного над Темным Лордом.

Несколько раз я получал письма от Луны Лавгуд. Она рассказывала о путешествии, в которое отправилась вместе с отцом, и предлагала встретиться после возвращения. К своему стыду, я не ответил ни на одно из ее посланий. Та, с кем я мечтал бы прожить всю жизнь, готовилась на следующий год стать миссис Уизли, а больше мне никто не был нужен. Похоже, Луна догадалась об этом, и письма прекратились.

После совершенно безрадостного Рождества я осознал: дальше так продолжаться не может! Еще пару-тройку месяцев подобного полурастительного существования, и я сойду с ума и составлю компанию своим родителям в палате для безнадежно больных. Я уже не мог смотреть в глаза бабушке, не находившей себе места от беспокойства.

Сразу по окончании рождественских праздников я впервые за прошедшие полгода тщательно побрился, привел себя в порядок и поспешил в Министерство.

– Портключ на двоих до Парижа? – равнодушно переспросил служащий Департамента магического транспорта.

– Абсолютно верно. На двоих. Сроком на неделю.

– Париж? – изумилась бабушка, когда я положил перед ней незатейливый брелок на цепочке.

– А почему бы и нет? – улыбнулся я. – Мне кажется, мы слишком засиделись с тобой в этом доме. А кроме того, я хочу узнать условия для поступления в магическую Сорбонну.

Моя бабушка, как вы уже наверняка поняли, была очень суровой, можно даже сказать, черствой женщиной. Поэтому при виде ее слез мое сердце болезненно заныло, и я прижал к груди ее седую голову.

– Ну что ты, ба?! Все хорошо. Мы замечательно проведем время.

***

Бабушке, которая ради меня даже решилась оставить дома свой траченный молью воротник и шляпу, украшенную чучелом грифа, Париж, несомненно, пошел на пользу. Пожалуй, я еще никогда не видел, чтобы она столько улыбалась. Она словно помолодела на много лет.

Что же касается меня, не могу сказать, что, очутившись в «городе огней», я перестал мечтать о Гермионе. Она незримо сопровождала меня повсюду: в Лувре, на набережной Сены, в маленьких кафе, где подавали восхитительные пирожные, и, конечно, в магической Сорбонне.

«Представляю, – думал я, – каким восторгом загорелись бы ее глаза при виде этого старинного оплота знаний. Но, наверное, судьбу не проведешь! Я через несколько лет кропотливой учебы, скорее всего, получу звание магистра и, возможно, вернусь преподавать в Хогвартс, а она станет домохозяйкой и преданной женой Рональда Уизли (хотя, если честно, он и в подметки не годился такой умной девушке!) и со временем начнет походить на свою свекровь».