Сказители

Эта новость принесла папе величайшее облегчение. Он сам не хотел прибегать к насилию, но если бы ситуация потребовала такого шага, если бы появление и вторжение братьев в дом до сих пор привносило сумятицу в жизнь каждого, особенно мою и мамину, – тогда ему ничего другого не оставалось бы, как защищать свою семью. Но хотя папе после освобождения можно было не беспокоиться о братьях, ему по-прежнему пришлось иметь дело с двоюродным дедушкой Таем, владельцем земли.

Папа как мог избегал контактов с дедушкой Таем. Сначала он не мог найти работу, поэтому целыми днями прятался в доме, покуда мама работала. И первый шаг навстречу сделал двоюродный дедушка Тай. Как-то он появился перед нашим домом и спросил у папы, каково ему жилось в тюрьме и изменила ли она его. Папа старался не смотреть на двоюродного дедушку Тая и на вопросы отвечать не стал, но сразу почувствовал, что старик не желал его уязвить и больше не держал на него зла. По мнению двоюродного дедушки Тая, папа сполна искупил свои преступления и выплатил кармический долг, отбыв тюремное наказание. Дедушка обратился к папе на правах престарелого родственника, придя с намерением простить его и заключить мир. Тогда двоюродный дедушка Тай спросил, сможет ли папа помочь ему в гараже, и папа пошел за ним. С той поры папа стал работать в гараже у двоюродного дедушки Тая. Дедушка Сиам и бабушка были счастливы, как все хорошо обернулось.

А потом настал 2015 год. По словам папы, это был год величайшей катастрофы в нашей семье, случившейся после появления в нашем доме обоих братьев.

В тот год дедушка Сиам упал без сознания в своей клинике. Бабушка поместила его в частную больницу, но потом, когда в его состоянии не наступило никакого улучшения, она перевела его в другое место. Все об этом знали, даже оба брата, приехавшие навестить дедушку Сиама: все, кроме прабабушки. Папа сказал, что бабушка все перепробовала, чтобы помочь дедушке Сиаму вернуться в сознание. Это случилось как раз перед тем, как он собрался заняться политической деятельностью в нашем административном округе. Его парализовало в самый разгар его славных дней. Вместе со своим сознанием он потерял сразу все. Спустя много месяцев он скончался.

Насколько я знаю, дедушка Сиам умер не один. Сразу за ним в тот же год ушла прабабушка – из-за чего меня отправили жить к маминым родителям в Исане. Тогда события приняли кровавый и лихорадочный оборот.

Мстительность и гнев двоюродного дедушки Тая вновь дали о себе знать, обратившись почти в безумие. Он начал осыпать проклятьями мою семью, особенно папу и бабушку, за которыми больше не приглядывал дедушка Сиам.

Он должен был догадаться, приговаривал двоюродный дедушка Тай, проклиная нас. Мы все ждали этого момента, говорил он. Мы, неблагодарные, коварные, мстительные: мы все ждали этого момента, чтобы снова накинуться на него, вогнать его поглубже в землю и наблюдать, как рушится его жизнь. Пришлось прийти родне и близким друзьям, чтобы попытаться его утихомирить. Но он так много потерял. Его сердце кипело ядом ненависти. Он заявил, будто папа никогда не расставался с мыслью о мести, вот почему я так поступила с его матерью. (Какое жестокое обвинение! Она же была моей прабабушкой!) Он сказал, что все никудышные дети и внуки – не только отродье дедушки Сиама, но и те двое других, от прежних отношений бабушки – не принесли этой семье ничего, кроме несчастий. Эти люди пришли на его землю, говорил он, и принялись повсюду разносить «свои россказни и бессовестное вранье» Они жили своим враньем, выдумывая правду из вранья и скармливая ее людям, которые были готовы поверить во все, о чем они писали.

– Эти неблагодарные отродья ранят меня в самое сердце, а виновата только их сука-мать! – вопил двоюродный дедушка Тай.

Он обвинял бабушку в том, что из-за нее он пережил столько утрат, в том, что ее чрево вынашивало одно лишь разрушение, рожая его, снова и снова. И эта разрушительная сила разрушения медленно пожирала землю двоюродного дедушки Тая и его дух.

Папа больше не прибегал к насилию. Он знал, что у него теперь есть ребенок, жена и родные, о ком надо заботиться. Он признавал, что злился на двоюродного дедушку Тая, но, учитывая радикально изменившуюся жизненную ситуацию, уже не мог позволить себе быть таким же импульсивным, как прежде. А еще папа знал, что дедушка Тай громко лает, но не кусает, так что просто позволил старику кипеть от ярости.

А меня уже отправили жить с мамиными родителями. К тому моменту, как похоронные церемонии закончились, двоюродный дедушка Тай остыл.