Сказка без чудес

На голову медведю водрузили изрядно побитую молью зелёную фетровую шляпу с птичьим пером, сохранившуюся с тех незапамятных времён, когда Дымокуров съездил пару раз на рыбалку с друзьями-чиновниками. К слову, оба раза на его купленную за умопомрачительные деньги импортную телескопическую удочку, как, впрочем, и у коллег, ничего путного не клюнуло. Зато было выпито море водки, от которой у Дымокурова подскочило давление, а от речной сырости в пояснице открылся прострел.

Шляпу на голове косолапого укрепили, пропустив под нижней челюстью, ремешком. В итоге Потапыч стал похож на вырядившегося по случаю ярмарки, крепко подгулявшего молдаванина, нетвёрдо стоявшего на ногах.

Тревожно-мнительное состояние Глеба Сергеевича усугубило то, что в довершение сборов Яков извлёк из чемодана обрез трёхлинейной винтовки, и, клацнув затвором, вогнал в магазин пяток тронутых зелёной патиной патронов.

— Надёжный винтарь! — успокоил он, неверно истолковав ошарашенный взгляд Дымокурова, и пряча оружие в глубинах куртки где-то подмышкой. — Бабахает, как из пушки. Я из него в гражданскую всадника с коня за две сотни шагов сшибал!

Отставной чиновник благоразумно не стал уточнять, каких именно всадников — красных, или белых, ссаживал с коней выстрелом из обреза родственничек. Однако настроение ещё более снизилось.

Перед тем, как отправиться «на дело», Глеб Сергеевич достал из секретного места — в бельевом шкафу, под простынями, — несколько тысячерублёвок, полагая, что обворованные родственники остались совсем без денег. И предупредил Якова, что сам расплатится за такси. В тайных помыслах своих, исключив, таким образом, вероятность использования родственником «винтаря» при расчёте с водителем.

Вообще, в последние часы Дымокуров сам себе удивлялся. Не то, чтобы жадный, но, скажем так, по натуре бережливый, скромный в личных потребностях, благодаря чему, а так же приличной государственной пенсии, денежки у него в доме водились, он принялся размандыривать их сейчас на нужды родни без всякого сожаления.

Будто сказочный богатырь Илья Муромец тридцать лет и три года безвылазно на печи пролежал, а когда калики перехожие на пороге возникли, в дальнюю дорогу позвали, силу беспредельную чудесным образом вдруг обрёл…

Хотя, если исключить всяческий мистический компонент и вернуться на твёрдые позиции материального мира, окажется, что в этой истории Глебу Сергеевичу просто очертенела бессмысленная растительная жизнь этакого чахленького цветочка в горшке на подоконнике городской квартиры. И, когда представился случай, он самым решительным и безрассудным образом рванул сквозь оконное стекло, без оглядки бросившись, как писали в старину, в бурное море событий…

Прибывший по вызову таксист, привыкший, судя по всему, ко всяким чудачествам клиентов, совершенно спокойно отреагировал на то, что в салон к нему, кроме парочки пассажиров, сопя и фыркая, на заднее сиденье забрался разряженный, как клоун, настоящий живой медведь. Бросил только ворчливо, стараясь не упустить своей выгоды:

— За этого, — и кивнул себе за спину, — пятьдесят рублей доплатите. Как за багаж. И смотрите там, чтобы он обивку мне не подрал!

На что Глеб Сергеевич, устраиваясь рядом с водителем, заметил, впрочем, безо всякой уверенности:

— Медведь ручной. Не кусается.

Яков, развалившийся позади, промолчал, Потапыч, естественно, тоже. Он лишь принюхивался шумно, да взирал удивлённо на городскую жизнь, проносящуюся за окошком такси.

Южный посёлок, в котором с давних пор обосновались и жили осёдло цыгане, располагался, соответственно, в южной части города, за Уралом. Неширокую реку здесь пересекал автомобильный, вечно забитый транспортным потоком, мост. А сразу за ним, свернув на боковую, присыпанную щебнем дорогу, такси покатило к микрорайону, заметно выделявшемуся из прочих, раскинувшихся тут деревянных домиков, высоченными, в два-три этажа, вычурной архитектуры, с арками да колоннами, коттеджами.

— Цыганский посёлок, — сообщил водитель, глянув искоса на Глеба Сергеевича. — К какому дому подъехать?

Тот замялся, не зная.

— Давай к самому большому, — подал голос Яков. — К тому, где цыганский барон живёт!

Через пару минут автомобиль, вздымая густое облако пыли на грунтовой дороге, подкатил к строению, выделявшемуся и высотой — четыре этажа, и обилием колонн, лепных финтифлюшек по карнизам, высоченной кирпичной стеной и крепкими, кованого металла, воротами, распахнутыми настежь.

На вытоптанном до первозданной глинистой почвы, без единой травинки, пустыре напротив, шумная ватага босых и голопузых, мал-мала меньше, цыганят играла в футбол. Завидев такси, они застыли посреди поля, как по команде, раззявили рты и принялись таращить чёрные глазёнки — кто и зачем приехал?

— Ты нас тут подожди, мы ненадолго, — бросил водителю, выбираясь из салона, Яков.

— Да без проблем, — легко согласился тот. — Только поездку прямо сейчас оплатите. И за медведя, как договаривались, накиньте… А то я вашего брата, цыгана, знаю!