Сказка Черного леса (СИ)

После этих слов Ян погрузился в чёрный омут. Последним, что он видел, были покидающие его тени и прекрасное звёздное небо, возвышающееся над ветвями Чёрного леса. Мальчик засыпал под шум этих ветвей. И в том были его спасение и покой.

Вечные.

========== Апофеоз ==========

Первый глоток воздуха при всплытии на поверхность самый тяжелый. Лёгкие жадно хватают его, не позволяя думать ни о чем другом. Такой желанный, долгожданный и необходимый, вслед за ним непреложно начинает кружиться голова, а перед глазами мигают яркие вспышки. Муки спасения словно напоминание, что всё могло быть гораздо хуже. За них ли мы должны быть благодарны?

Свершив этот глоток, живой мертвец всё никак не мог собраться с мыслями. Практически не моргая, он глядел затуманенным взглядом на потолочное перекрытие в твёрдой уверенности, что деревянные балки не более чем крышка гроба или стенка адской бочки – одной из тех, в которых пытают грешников. Пожалуй, второе было даже более убедительно, поскольку тело бросало в жар, а в ушах явственно слышался смех чертей и гул кипящих котлов. В бреду, хватаясь за последние крохи сознания, мертвец стал лепетать слова молитвы. И спустя какое-то время, они всё же были услышаны. Раздался мерзкий скрип, словно крышку гроба, наконец, отворили, и над несчастным склонился ослепительный ангел.

– Ян, ты очнулся? – беспокойно ворковала голубка, обхватив руками лицо юноши. – Взгляни на меня, ну же!

Страдалец инстинктивно подчинился велениям, пытаясь сосредоточиться на источнике нежного голоса. Давалось непросто: гробовые доски бросались в глаза словно лесной пожар. Однако голос подбадривал, и вот, едва-едва, черты его обладательницы стали различимы.

– Ведьма-а, – прохрипел Ян с усмешкой. – как же я рад…

– Тшшш, – успокаивала Христа. – ты растерял весь дух.

– Я растерял жизнь… – молвил тот и вновь провалился в забытие.

Птицы орали словно сумасшедшие. Они бросались на него со всех сторон, клевали руки, шею, лицо, всё тело. Сердце колотилось в ушах будто бы дятлы выстукивали его ход. Он бежал, не разбирая дороги, пока соловьи и горлинки свирепо выгрызали его веки. Когда же плоти не осталось, он наконец узрел стену. Она была повсюду. Она была прекрасна.

Он рассмеялся, и каменный колодец вторил эхом.

Рассудок вернулся к юноше очередной ночью: в комнате было темно и знобко, как в погребе. Ян инстинктивно попытался разглядеть обитель в пугающем мраке, но будь он даже по природе зорок, в нынешнем состоянии не приметил бы и Христы, что без сил уснула подле ложа, сложив на него свою голову. Стоило юноше пошевелиться, как сиделка встрепенулась и тревожно поглядела на подопечного. Увидевши, что тот бодрствует, девушка порылась в переднике и выудила оттуда кресало и кремень. Через мгновение скромную комнатку осветил тонкий лучик свечного огарка.

– Ян? – с надеждой в голосе молвила сонная Христа.

Ответом ей было лишь нечленораздельное мычание. Однако оно тут же вывело девушку из дрёмы: она вскочила с места и стала пристально разглядывать больного, словно истинный лекарь. Для отчаявшейся то было долгожданным знаком, что дорогой кузен, наконец, пришёл в себя… хотя бы временно.

– Не торопись, возвращение было непростым, – девушка приподняла юноше голову, напоила его солоноватой водой из миски, стоявшей на столике рядом, и, поправив мешок с сеном, заменивший подушку, бережно уложила обратно. – ты наверняка хочешь знать, сколько пробыл без чувств?

Ян моргнул и снова что-то промычал, похожее на утверждение.

– Долго, – тяжело выдохнула Христа. – четыре дня и, судя по всему, четыре ночи. Часто бредил.

Она с тоской посмотрела на плотно занавешенное окно. Но даже так было совершенно очевидно, что на дворе стояла глубокая ночь. От мысли о последней запомнившейся ночи у юноши закружилась голова. На него внезапно нахлынули видения из прошлого: костёр, всадники, стена и бессчетные птицы, кричащие на разные лады. Он зажмурил глаза и пресно просипел:

– Как?

– Как ты очутился здесь? – тихим голосом уточнила Христа. – Чудом. Когда я отыскала тебя, то сперва решила, что опоздала. Но затем услыхала бормотание. Пришлось тащить тебя на еловых лапах до самого города. А тут нас уж приютил трактирщик. Он-то и помог сыскать тебе, ну… кое-кого…

«Священника» – догадался Ян.

– Но как? – вновь повторил больной.

– После похорон пошла за вами… Нагнала к утру… Твоя сумка бесхозно валялась у дороги… Испугалась… Пошла искать… Оказалось, не зря…

Христа говорила с паузами, не решаясь поднять глаза. Ян молчал, переваривая услышанное. Мысли путались, не складывались воедино.

– В общем, раз ты очнулся, то не так уж всё и дурно, верно? – вопрошала девушка, стыдливо опустив голову и нервно теребя передник. – Я…пойми, я уж совсем отчаялась…и я…