Сказка – ложь…

Скажу вам по чести, от всего услышанного я пришла в смятение. Предательство мужа, коварство его старухи-матери, признание Кигана – всё вместе породило во мне такую бурю чувств, что, если б она могла вырваться из моей груди, не только от замка, но и от половины королевства не осталось бы камня на камне! Первым моим порывом было ворваться в покои изменника и обрушить на него весь свой гнев, всю боль, заставить страдать, как страдаю я! Вторым – разобраться раз и навсегда с мерзкой старухой и её ручным монашком, чтоб не совались более куда не следует. Твёрдо в тот миг я знала одно: что ни выберу, всё равно прогадаю. И такая обида меня захлестнула, такая горечь! Не передать…

Рыжий между тем всё говорил, предлагал помощь и заступничество, если пожелаю, убеждал бежать, пока не поздно, проявить мудрость да освободить мужа от его клятв, но, охваченная невесёлыми мыслями, я почти не слушала. Просто глядела на него – здоровенного, сильного, закалённого в сотне сражений воина – у своих ног, на могучие его руки, широкие плечи, на гриву его волос, что растрепались в спешке, а ведь всегда бывали причёсаны со всем тщанием, на запылившуюся в пути одежду. Глядела и чувствовала, как пламя, разгоравшееся на хворосте моего гнева и горя, сменяется постепенно другим огнём, не менее жарким, не менее разрушительным. Так впервые я совершила нечто действительно непростительное – нарушила один из своих гейсов. Позабыв о королевском сане, выразила я верному Кигану свою признательность прямо на охапке душистого сена, со всем нерастраченным за годы супружества пылом.

Только под утро вернулась я в свои покои. Тело моё пело и ныло, но слушать его было недосуг, требовалось срочно решать, как быть дальше. Больше всего мне хотелось отомстить предателю-мужу и его коварной любовнице, да так, чтобы боль их и горечь сравнялись с теми, что я испытала за все годы несчастливой жизни в супружестве. И кое-какие мысли у меня на этот счёт уже имелись!

Тем временем верный Киган, направляемый моей волей, во весь опор мчался к заветному лесному дому. Опытный охотник и суровый воин, что при нужде и спать мог в седле, он с лёгкостью должен был обогнать неторопливого монаха. Его задачей было захватить лесную девку вместе с её выводком и тайно доставить в замок, ко мне.

Не подумайте, я не желала ей особого зла, равно как и бастардам! Но, будучи в моей власти, она могла стать веским доводом в споре с неверным Энгусом и его мамашей. Когда на кону собственная шкура, любые средства неплохи. Особенно в этаком гадюшнике, как замок короля! До тех же пор, пока девка не оказалась у меня в руках, требовалось сохранять спокойствие и делать вид, будто я по-прежнему пребываю в полнейшем неведении.

Что ж, притворяться мне было не привыкать.

Ожидание потянулось бесконечной липкой паутиной. Днём служанки всё шептались меж собой: рабыню, что провожала меня ночью на встречу с Киганом, нашли на заре бездыханной на полпути к покоям королевы-матери. Видать, девчонка всё же попробовала на зуб данную ей монету. Глупа оказалась… а глупость, как известно, худшее качество для соглядатая.

Муж, проклятый трус, по-прежнему меня всеми силами избегал, зато его старуха-мать чуть не лопалась от злорадства, приветствовала меня высокомерным взглядом, провожала ехидной улыбочкой. Прямо-таки дождаться не могла мига, когда стащит меня с трона да втопчет в грязь, сокрушит, разобьёт на части, как недавно её монах разбил каменного идола в старом святилище на холме, том самом, где приносили мы с Энгусом свои брачные клятвы.

Трижды наступила ночь, и трижды снова занялся день, прежде чем раздался условленный стук в тайную дверь моих покоев. То возвратился верный мой Киган. Как я и рассчитывала, всё порученное он выполнил безукоризненно. Обогнал монаха на целый день и ночь, первым явился в обиталище лесной шлюхи да назвался королевским посланником. Мол, его господин всё уладил, устроил и теперь с нетерпением ждёт свою возлюбленную вместе с детьми в замке, чтобы поскорее сочетаться с ней браком и сделать королевой. Умно придумал, ничего не скажешь! Ни тебе возни, ни сопротивления, и мизинцем пошевелить не потребовалось – глазом не успел моргнуть, а лесная девка уже сама собралась в путь и бастардов своих снарядила. Да и в дороге не высказывала жалоб на быструю езду, ещё и подгоняла. Только когда вместо королевского замка показалась старая заброшенная усадьба, заподозрила она неладное, но тут уж ей деваться было некуда, реви не реви, пришлось подчиниться. Запер её Киган вместе с детьми в каменной бане, завалил надёжно дверь, а сам отправился ко мне с докладом.